приступа скончался Сергей Жолток. В каждой команде есть врач, но в этих старых 
дворцах у них и близко нет оборудования для чрезвычайных ситуаций, какое есть в 
НХЛ.
Команда, естественно, вернулась по окончании турнира в Москву, но Мрозик с ней 
ехать не мог, да и вообще он не мог лететь самолетом, ввиду давления воздуха в 
салоне. Так что, после 17-дневного пребывания в больнице ему пришлось ехать в 
Москву поездом. К тому времени истек срок его визы, а когда он подъезжал, в его 
поезде устроили проверку документов. У него не оказалось нужных бумаг, поэтому 
его увезли в сизо и допрашивали дня два, прежде чем, в конце концов, отпустили.
Потребовалось еще несколько месяцев, прежде чем он стал физически способен 
летать самолетом, и только позавчера ему дали медицинское разрешение лететь 
домой в Штаты. Он уже думал, что никогда не вернется. Но, после всего 
пережитого им, у кого повернется язык обвинить его?
23 ноября
Похоже, ярославский Локомотив будет одним из главных соискателей. Вчера мы 
проехали на автобусе 250 км от Москвы до Ярославля. Где-либо в другом месте 
такая поездка займет около двух часов, но здесь мы ехали четыре с лишним часа, 
из-за узких и загруженных дорог. К счастью, у нас было два автобуса, и у 
хоккеистов было много места, они могли ехать лежа.
После предматчевого обеда я пошел в старый город, пройтись вокруг кремля. 
Обычно мы связываем слово «кремль» с резиденцией правительства в Москве, но 
каждый крупный город России имеет свой собственный кремль, представляющий собой 
крепость внутри стен старого города. Сотни лет назад, когда Москва и Ярославль 
были маленькими городами, люди жили с внешней стороны стен, а при нападении 
врагов находили убежище внутри кремля.
Ярославский кремль просто удивителен. Это — старая, разрушавшаяся крепость, но 
ее хорошо отреставрировали. Городу 995 лет, через пять лет он будет отмечать 
тысячелетие. Когда приезжаешь сюда из Канады, понимаешь, что мы как страна — 
еще младенцы. Иногда мне хочется ущипнуть себя: «Очнись!». Контраст просто 
поразительный: вечером ты находишься на хоккее в абсолютно новом дворце, 
построенном в 2002 (так у автора — прим. пер.) году, и это — великолепное, 
современнейшее сооружение. А днем, в городе, ты бегаешь вокруг кремля, 
построенного в двенадцатом веке, и часть первоначальной кладки лежит еще с тех 
пор.
Мы выиграли со счетом 2–0, а после матча я одержал победу иного рода. Наверное, 
что-то из сказанного мной дошло до цели. Когда мы отправились на автобусе в 
40-минутную поездку до аэропорта, на каждом сидении лежало по пакету из 
Макдональдса. Я подумал: «О, нет!» Но в этот раз они были теплые. Окей — не 
горячие, но все-таки теплые. Победа!
24 ноября
Еще одно подтверждение того, что у здешних хоккеистов менталитет отличается от 
любого из встречавшихся мне в других командах. Чартер из Ярославля прилетел 
домой в три тридцать утра по местному времени. Мы только что выиграли два 
важных матча на выезде. На улице было минус шесть, и мы сказали ребятам, что у 
нас есть две новости — хорошая и плохая. Хорошая состояла в том, что у нас не 
будет утренней ледовой тренировки.
Плохая — что мы побежим шестикилометровый кросс, после которого дневная 
тренировка пройдет в зале тяжелой атлетики. Ни один глазом не моргнул, когда 
они услышали это. Ни одной жалобы. Никто ничего не сказал. Некоторым образом я 
даже почувствовал, что они благодарны за то, что, по крайней мере, им не 
придется кататься на льду. Я здесь уже пятый месяц, и по-прежнему замечаю, что 
подхожу к таким решениям с точки зрения североамериканского тренера. Я подумал: 
«Господи! Эти парни когда-нибудь начнут раздражаться, услышав такое?» Потом 
входишь в раздевалку — они там переодеваются для бега: да и черт с ним, сегодня 
побегаем на морозе.
Тем временем я просматриваю видеозапись игры в Ярославле, и мне вдруг пришло в 
голову, что Малкин в тот вечер играл точно в энхаэловской манере. Он играл 
атлетично и жестко в обороне, и восхитительно — в атаке. Казалось, у него 
бесконечный запас сил. Я думаю, он учится, наблюдая за Игорем Королевым и 
Дмитрием Юшкевичем, которые в тот вечер дали блестящий пример молодым игрокам. 
Они бьются в каждой смене. И они рулят в раздевалке, когда в раздевалке 
требуется порулить. Это так облегчает мне работу — да и любому тренеру — когда 
стандарт выступления устанавливается внутри коллектива, самими хоккеистами. 
Единственным огорчением всего дня было то, что в матче против Ярославля Трэвис 
Скотт потянул паховую мышцу, и наш врач сообщил, что ему потребуется некоторое 
время полечиться. Это значит, что Константин Симчук снова получит шанс играть.
Номинально мы начинали сезон с Симчуком в качестве вратаря № 1, по той простой 
причине, что его здесь хорошо знали, а Трэвис Скотт был просто неизвестен. 
Руководство считало, что, пока Скотт не проявит себя, первым будет Симчук. В 
первых играх я чередовал голкиперов, и по итогам проведенных каждым из них двух 
матчей Симчук пропустил пять шайб при игре в меньшинстве. После этого мы 
пропустили всего семь. Я подумал, что некоторые из этих голов были на его 
совести. Поэтому сделал ставку на Скотта, решив, что, если он разыграется, то 
будет играть — именно так и получилось. Он стал ключом к серии побед. Мы 
выиграли пять матчей подряд, тринадцать из последних четырнадцати, в число 
которых входит та нулевая ничья с Ладой. Мы не проигрывали с сентябрьского 
матча с ЦСКА в начале октября. Трэвис, фактически, выиграл борьбу за место в 
воротах. Одним из ключевых моментов в его игре является то, что он очень хорош 
в обращении с шайбой, в сравнении с Симчуком. Симчук — игрок, идущий на риск. У 
Трэвиса — более высокий процент эффективности, и обращается с шайбой он гораздо