российское телевидение довольно широко освещало ту ситуацию, и, конечно, у нас 
в квартирах был канал CNN, так что мы могли быть в курсе событий. Трэвис сказал,
 что не может поверить, дворец, по его предположению, должен был совершенно 
разрушиться, потому что он и был- то неважным, и затопило его полностью.
Как может подтвердить любой человек, имеющий отношение к хоккею, вратари — это 
особая порода, потому, видимо, что им приходится вставать на пути шайбы, 
выстреливаемой со скоростью полтораста километров в час, часто — в голову. 
Некоторые вратари — веселые везунчики, как например, Грант Фюр (Grant Fuhr) и 
Майк Вернон (Mike Vernon), и кажется, что у них совершенно нет забот. Так они 
справляются с ситуацией. Другие — наглухо закрытые, такие, как Патрик Руа.
Трэвис Скотт больше подпадает под вторую категорию. Он — серьезный парень, 
спокойный, можно сказать — размышляющий. Когда я думал о нем вне тренировок, 
именно эти мысли несколько беспокоили меня. Все, у кого я интересовался, 
говорили мне, что он — по-настоящему хороший командный парень и партнер, но 
тихо делающий все по-своему. Я подумал: «Да… это может превратиться в проблему».
 Потому что, когда я ввожу хоккеистов в команду, всегда учитываю, насколько они 
вольются в коллектив и справятся с новой ситуацией. По Трэвису у меня сложилась 
запутанная картина, потому что некоторые говорили: «Нет-нет, он очень сильный 
духом человек». Так что нам пришлось присматриваться к нему. Он очень спокоен. 
И наблюдателен. И в нем чувствуется сила. Его присутствие ощущается. Когда он 
выходит на лед тренироваться, он полностью погружается в работу.
Я знаю, что случаются моменты, когда он бывает раздражен. Вратарю здесь 
приходится нелегко, потому что во время тренировки партнеры по команде могут 
сделать двадцать пять пасов от центра круга до сетки ворот. Я пытался говорить 
ребятам, чтобы они бросали по воротам, но они не делают этого. Иногда с другого 
конца катка доносится громкое «Fuuuuuuuck», и, не оборачиваясь, я знаю, что это 
Трэвис. Потому что хоккеисты так изобретательны и мастеровиты, что практически 
заводят шайбу пасами в ворота. Еще одно сильное отличие для него — объем работы 
на земле, который мы проделываем во время тренировочного сбора. Тренер вратарей 
у нас — Юрий Шундров, из Киева, работник украинской федерации хоккея, он 
заставляет этих парней прыгать через препятствия — то, чего Трэвис никогда не 
делал. Вот вам пример. Игра у нас будет через два дня. Сегодня утром мы 
собрались в десять часов, и провели с ребятами получасовую разминку в спортзале.
 Затем полтора часа позанимались на льду. После льда мы поднялись в тренажерный 
зал для занятий плиометрией (упражнения, при выполнении которых мышцы развивают 
максимальное усилие в кратчайший период времени — прим. пер.) и работы с 
тяжестями. Так что, Трэвис оказывается в совершенно новой для него обстановке, 
поскольку в Американской хоккейной лиге приходится так много ездить, что 
проводить хорошие тренировки вне льда просто нет возможности. Я доверяю ему, 
потому что он проявляет вполне достаточную приспосабливаемость. До сих пор он 
успешно проходил этот тест, но нынешняя ситуация означает для него огромные 
изменения и вызов, и нам придется постоянно отслеживать ее.
На второй или третий день пребывания здесь Линда напекла ему шоколадного 
печения. Он сказал: «Здорово! Пока сохраню, отнесу домой, в квартиру». Он был 
просто поражен этим жестом — тем, что кто-то думает о нем. Линда живет здесь 
уже несколько дней и постепенно привыкает, но даже простейшие мелкие вопросы 
могут оказаться тяжелой задачей. Пример: у нас есть пластиковая карта 
российского банка, и сегодня утром Линда позвонила мне на работу: «Дэйв, я 
только что была в двух разных банках с нашей карточкой, она не работает. У нас 
вообще есть деньги на счету?» Да, есть. Я сказал: «Не волнуйся. Скорее всего, в 
банкомате просто кончились деньги». Ну, конечно, так оно и оказалось. Дело 
кончилось тем, что мы обошли пять разных банкоматов, и все они были пусты — 
потому что на выходные дни их иногда не заполняют. Поэтому, если в пятницу 
вечером не позаботишься, к полудню субботы зачастую остаешься у разбитого 
корыта.
29 августа
Если бы вы увидели тренировки или игры моей команды, на вас произвело бы 
впечатление общее мастерство и количество пасов, даваемых игроками. Однако, 
если начать анализировать чуть глубже, и рассматривать не столько количество 
пасов, сколько их «ценность» или преимущество, достигаемое пасом, — вы пришли 
бы к тому же выводу, что и я.
Мы слишком много передаем шайбу без особой цели, особенно когда пересекаем 
синюю линию атаки. Я начинаю понимать, что это будет существенной частью моей 
тренерской задачи: принуждать наших хоккеистов забрасывать шайбу в сетку ворот. 
Для нас характерно делать так много лишних передач, что мы проскакиваем зону 
поражения ворот, уходя в зону, откуда голы не забиваются. Стоя за скамейкой во 
время игры, я вдруг подумал, что нам интересно, скорее, развлекать публику 
распасовкой, чем забивать голы. Мы начинаем играть так заумно и артистично, что 
становимся сами себе врагами; в конце концов, плохой пас становится началом 
контратаки соперника, при этом нам сложнее обороняться из-за усталости 
вследствие старательных усилий развлечь болельщиков. Я надеюсь, что эта мысль 
постепенно дойдет до команды, и к середине сезона я устраню эту тенденцию в 
игре нашей команды. Я не жду, что она исчезнет полностью. Я был бы рад, если бы 
она даже проявлялась время от времени — мы были бы менее предсказуемой командой,
 против которой сложнее защищаться.
30 августа
Сегодня, работая в своем кабинете перед тренировкой, я услышал нечто необычное: 
звуки тишины. Никакой привычно ревущей музыки из раздевалки; никаких звуков 
ремонтных работ из столярки, где хоккеисты доводят свои клюшки. Я выглянул 
из-за двери, прошел по коридору, вошел в раздевалку и оказался посреди