Выдающихся танцовщиц в фигурном катании было немало. Но даже среди самых 
великих Грищук всегда стояла особняком. Никто до сих пор не может объяснить: 
как получилось, что самая титулованная в танцах спортсменка (Олимпийские игры в 
этом виде фигурного катания не выигрывал дважды ни один другой дуэт), уйдя из 
спорта, осталась «на бобах». Стала персоной нон-грата, которую целых восемь лет 
после второй олимпийской победы не желал видеть в своих шоу ни один продюсер 
мира.
Всю свою жизнь Оксана была, в общем-то, брошенным ребенком. У нее имелась лишь 
мама – отец оставил семью почти сразу после рождения дочери. Кататься на 
коньках девчушка начинала в Одессе, но вскоре ее матери посоветовали увезти 
ребенка в Москву: мол, там больше шансов пробиться.
Четыре года Грищук провела в одиночном катании, потом ее заметила Линичук. 
Именно у нее Оксана впервые встала в пару – с Александром Чичковым. С ним же 
впервые стала чемпионкой мира среди юниоров.
А потом все разладилось. Линичук стала уделять большую часть времени другой 
своей паре, не скрывая, что собирается сделать победителями следующего 
юниорского чемпионата именно ее. Тогда, собственно, Грищук впервые задумалась о 
том, чтобы сменить тренера. И в августе 1989-го начала кататься у Натальи 
Дубовой с Платовым, который к тому времени был уже трехкратным чемпионом мира 
среди юниоров.
* * *
Тренироваться у Дубовой приходилось по три раза в день. Но ради того, чтобы 
стать самой лучшей, Грищук была готова пахать круглосуточно. Она работала как 
проклятая, продолжая параллельно усваивать законы волчьей стаи красивейшего 
вида спорта: никому не давать себя в обиду, никому не отдавать своего, 
добиваться цели любыми средствами и способами.
Мать Оксаны к тому времени снова вышла замуж и уехала в Германию. Фигуристка 
осталась в Москве. Между тренировками она спала на одном из топчанов в 
раздевалке «Сокольников», у батареи. Выходила на улицу только для того, чтобы 
поесть в парке. И снова возвращалась на каток.
На чемпионате Европы–1992 Грищук с Платовым стали третьими, через год на Играх 
в Альбервилле заняли четвертое место, потом третье – на чемпионате мира в 
Окленде.
А потом был Лиллехаммер. Олимпийские игры.
Впрочем, пожалуй, нет. Все случилось чуть раньше…
По танцевальной логике, тренируясь у Дубовой, молодые фигуристы должны были 
дождаться, когда их предшественники – Майя Усова и Александр Жулин – покинут 
любительский спорт, – только так в танцах на льду чаще всего очередная пара 
становилась в те времена первой. Однако еще за три года до Игр-1994, когда мы с 
Грищук и Платовым случайно оказались в одном купе ночного поезда Киев—Москва и 
проговорили до утра, Платов в порыве искренности сказал:
– Мы хотим стать первыми раньше, чем уйдут Майя и Саша. Другими словами – на 
ходу поменять вагоны местами. Это очень трудно. Но мы все равно будем стараться 
это сделать.
1994 год стал для фигуристов совершенно особенным. Со времени предыдущих 
Олимпийских игр прошло всего два года, поскольку Международный олимпийский 
комитет принял решение «развести» летние и зимние Игры, которые вплоть до 
1992-го проводились в один год. Тогда в любительский спорт вернулась большая 
компания профессионалов – олимпийских чемпионов: одиночники Брайан Бойтано, 
Виктор Петренко и Катарина Витт, две российские пары – Наталья Мишкутенок с 
Артуром Дмитриевым и Екатерина Гордеева с Сергеем Гриньковым и, наконец, 
легендарный танцевальный дуэт Джейн Торвилл – Кристофер Дин.
Прежде чем отправиться в Лиллехаммер, всем им – за исключением американца 
Бойтано – предстояло выступить на чемпионате Европы в Копенгагене. Но если в 
трех, так сказать, «спортивных» видах программы предолимпийский старт был для 
участников не более чем репетицией, то в танцах судьба олимпийской медали 
решалась там на 99 процентов: в истории фигурного катания еще не было случая, 
чтобы пара, ставшая в олимпийском году чемпионом Европы, не выиграла затем 
Олимпиаду.
Согласно «очереди», в Лиллехаммере (а значит, и в Копенгагене) должны были 
выиграть Майя Усова и Александр Жулин. Для них – чемпионов Европы и мира 
предыдущего года – это были уже третьи Игры, и, по общему мнению, гулявшему в 
кулуарах, было бы верхом несправедливости отдать победу кому-то другому. 
Слишком долго этот блистательный супружеский дуэт ждал своего звездного часа.
Однако в Копенгагене Усова и Жулин проиграли. Самое страшное заключалось для 
этих спортсменов в том, что на глазах у всех (чего никогда не случалось в 
танцах в столь близкий к Играм срок) вторая пара одной страны сменила первую. 
Так что дальнейшая участь Усовой и Жулина была предрешена.
После многие говорили, что олимпийская победа Грищук и Платова в Лиллехаммере 
была гениально просчитана их тренером и воплощена посредством применения тех 
самых закулисных методов работы с судьями, которыми уже тогда славилась Линичук.
 В какой-то степени – безусловно. Хотя не думаю, что Наталья всерьез 
рассчитывала на такую феерическую удачу. Более того, она так и не смогла 
простить ученице давнего предательства. Как и того, что по-настоящему талант 
фигуристки раскрыл совсем другой человек – Дубова. Ведь именно Дубова дала 
спортсменке фантастическую, «бесшумную» технику скольжения – владения коньком.
Скорее имело место уникальное стечение сразу нескольких обстоятельств.
Линичук была категорически против того, чтобы произвольным танцем у Оксаны с 
Евгением был рок-н-ролл. Более того, эту музыку – пока Грищук и Платов отдыхали 
после предыдущего сезона – она отдала Анжелике Крыловой и Владимиру Федорову,