Турне мировых звезд


Турне проводится сразу же после чемпионата мира. Если соревнования проходили в 
Северной Америке, то спортсмены отправляются в турне по США и Канаде, если в 
Европе, то по городам Старого Света. В эти поездки попадают лишь сильнейшие 
фигуристы сезона, обычно от каждого из четырех видов фигурного катания по пять 
человек. Три первых номера и два лучших по произвольной программе. Плюс к ним в 
каждой стране подключаются местные ведущие спортсмены. Это привлекает больше 
зрителей и служит популяризации нашего вида спорта. Из советских тренеров в 
турне едет обычно не больше Двух, а порой бывает достаточно и одного. 
Естественно, это тот тренер, чьи спортсмены победили. Нельзя сказать, что я 
очень часто отправлялась на эти гастроли, но несколько раз путешествовала,
Спортсмены стараются завоевать публику, выглядеть лучше тех, кому проиграли 
только что в соревнованиях, и оттого все катаются замечательно, Но антагонизма 
в этих поездках между спортсменами и тренерами не бывает. Несколько раз я была 
в турне в одной компании с Юттой Мюллер и Ингой Вишневской — тренерами из ГДР. 
Западные тренеры в турне не ездят, со спортсменами по городам разъезжают мамы. 
Не ездят потому, что тренировки у них платные, и никто не хочет терять 
заработка.
Самое яркое для меня было турне после чемпионата в Колорадо-Спрингс, когда мы 
поехали по Америке. Шел 1975 год. Две пары у меня стали чемпионами: Роднина с 
Зайцевым и Моисеева с Миненковым. Настроение — умопомрачительное от счастья. 
Небо все время казалось абсолютно голубым. Хотелось восхищаться и смеяться, что 
я и делала в течение всего турне. В ту поездку в состав сборной мира вошли: 
Крэнстон, Карри, Ковалев, Пахомова с Горшковым, которые приехали после Сашиной 
болезни, моя четверка, а из тренеров мы с Чайковской. Вылетев из заснеженного 
городка Колорадо-Спрингс, мы приземлились в Калифорнии, в Сан-Диего. В городе 
стояла жара плюс тридцать. Вокруг аэропорта пальмы, бананы, ананасы и на фоне 
этой экзотики мы в зимнем пальто. Турне, впрочем, было долгим, мы заезжали в 
Канаду, где еще не наступила весна, и пальто пригодились. Но до Канады мою шубу,
 например, долго использовали при переездах в автобусах, как одеяло или подушку.

Автобусы, города — все это позже, а пока в Сан-Диего на каждом балконе 
гостиничного номера в кадке стояло апельсиновое дерево с созревшими плодами. Их 
можно было срывать, но не хотелось портить красоту. Сорвали все же по одному. 
Все равно апельсины пора было снимать, они уже поспели. Даже сейчас помню вкус 
этого апельсина.
На первом этаже отеля — два бассейна, С горячей водой, так что можно свариться, 
и с холодной. Мы с Чайковской сразу же побежали купить купальники. В первый же 
день отправились на берег океана. Хотели искупаться, но уже стемнело, и никто 
не решился, побегали по кромке воды. Там, на побережье Тихого океана, я нашла 
камешек с дыркой — их называют «морской бог». Камешек хранится у меня дома, 
считается, что эта галька, в которой вода проточила отверстие, приносит счастье,





В Морзине вместе с Торвилл и Дин


Не знаю, помог ли камешек, но в Сан-Диего мы попали в магазин пластинок в тот 
день, когда в нем объявили распродажу, то есть на несколько дней цены резко 
понизились, и вместо намеченных пятнадцати пластинок мы смогли купить пятьдесят.
 Пластинки за рубежом очень дорогие, и такое понижение (почти в три раза) на 
самые модные диски было абсолютно для нас неожиданным. Полезного материала, то 
есть мелодий, позволяющих составлять программы, в них оказалось столько, что я 
пользуюсь ими до сих пор. Я и гак ходила переполненная радостью, а такая 
неожиданная удача еще больше подняла настроение. Я вообще люблю покупать 
пластинки, ко мне приходит ощущение выполненного долга. Покупаешь не вещь. Не 
пальто и не шапку, а то, что нужно для работы. На пластинки я всегда откладываю 
половину тех денег, что имею. Покупать пластинки я приучаю и спортсменов.
Из Сан-Диего отправились в Лос-Анджелес. Возили нас на экскурсию в Голливуд. 
Сьездили мы и в Диснейленд и что же мы гам вытворяли. Мы облазили его весь — 
куда только не поднимались, на чем только не спускались. От распирающего 
удальства я взгромоздилась на карусель, представляющую собой вращающийся на 
подносе чайный сервиз (при моей больной голове эта затея, конечно, была крайне 
опасна), где в одну сторону крутились блюдца, чашки на них в другую, сиденье, 
на котором я устроилась в чашке, еще куда-то, стол, за который я ухватилась, 
тоже вертелся. В этой чашке и во всем сервизе я сидела одна, больше желающих не 
нашлось. Карусель не выключали минут пятнадцать, очень хотелось меня как 
след/ет покатать. Я докрутилась до такого состояния, что стала кричать, а 
спортсмены стояли вокруг и восхищались: «Смотрите, как крутится! Вот дает!» 
Крутиться я уселась сразу же после роскошного обеда...
Вышли мы из ворот Диснейленда в диком виде. На голове какая-то утиная шапочка, 
в руке трещотка, в зубах язычок, который разворачивается и свистит. Все 
обвешаны собственными портретами, которые получили от художников, работающих с