Крэнстону мужское одиночное катание приобрело новые краски.
Впрочем, все после Крэнстона стали кататься намного эмоциональнее.
Робин Казинс —ярчайшая спортивная звезда. Он не докатался. Он, наверное, не 
получил полного удовлетворения от спорта и не дал нам возможности насладиться 
своим катанием в полной мере. Выиграл Олимпийские игры и ушел из спорта. 
Буквально два-три сезона, и распрощался со сборной Великобритании.
Конечно, очень жаль — Казинс становился большим мастером, таким, как Карри или 
Крэнстон. Победив в Лейк-Плэсиде в 1980 году, он спустя месяц проиграл 
чемпионат мира, может быть, морально это его подсекло. Могу лишний раз 
высказать свои соболезнования на этот счет, так как убеждена, что Робин Казинс 
как спортсмен полностью не раскрылся. Мне кажется, его уход предопределило и то,
 что Казинс вырос в малосостоятельной семье, а тренировки стоят на Западе очень 
дорого. Чтобы соревноваться дальше, а главное, чтобы побеждать, надо все больше 
и больше тренироваться. Казинс предпочел балет на льду. Тем не менее забыть его 
выступления невозможно. Казинс на льду — как большая птица. Великолепно 
владеющий своим телом, обладающий огромным прыжком, он, конечно, не столь 
эмоционален в катании, как Толлер, но зато у Робина в катании присутствовал 
настоящий юмор, причем чисто английский, когда с серьезным видом делают 
умопомрачительно смешные вещи. Смотреть на него — наслаждение. Беда еще 
заключалась в том, что Казинс был крайне нестабильным спортсменом. На 
тренировках он делал куда больше, чем на соревнованиях. Как принято говорить: 
его захлестывало. Но я люблю, когда захлестывает. Понятно, что когда все 
правильно, все на одну ногу, только тогда и можно победить, но настоящее 
удовольствие получаешь не от этого. Как в актерском мастерстве, велик тот, кто, 
не жалея себя, сгорает даже в маленькой роли, так и Казинс был велик тем, что, 
выходя на старт, отдавал всего себя без остатка и, похоже, забывал, что за ним 
следят судьи.
Пегги Флеминг. С ней одно время я еще каталась сама. На чемпионате мира в 1965 
году я заканчивала выступления, а она только подходила к пику успеха. Но с 
самого начала появления Пегги в компании сильнейших она обращала на себя 
внимание. На катке во время последних тренировок накануне чемпионата обычно 
катается много девочек, одиночниц всегда больше всех на турнирах, но найти 
Флеминг в этой толпе никакой сложности не представляло. Я помню, как на льду 
кружилось человек двенадцать. И среди них Пегги, вся в черном, в углу делала 
«петли». На том памятном чемпионате 1965 года она заняла четвертое место. 
Прошло двадцать лет, и в памяти от всего женского катания на чемпионате только 
одно: как Флеминг в углу катает «петли».
Я не любила школы и не знала ее (и никогда не хотела знать, вот почему и не 
работала в одиночном катании), но то, с какой элегантностью и красотой Флеминг 
держалась на льду, как выполняла обязательные фигуры в школе, не оставляло 
сомнения, что фипури-стка она выдающаяся.
У Флеминг не было высоких прыжков, но ее катание могло служить эталоном 
прекрасного. Флеминг и своей внешностью, и своим мастерством оставила в моем 
сердце воспоминание, связанное с невообразимой красотой (точеная фигура, 
шикарные черные волосы, падающие на плечи, огромные глаза). Из женского 
одиночного, катания так глубоко, как Пегги, запомнились только американка 
Джаннет Липн и фигуристка из ГДР Габриэла Зайферт. Они ничем не были похожи на 
Флеминг, они были замечательны по-своему, поэтому не могли не запомниться. Надо 
добавить, что все трое в разные времена неоднократно побеждали на чемпионатах 
мира.
Женственность находила логическое воплощение в программах Флеминг. В ее 
композициях не существовало ни одного элемента ради элемента. Идеальное 
вращение, технически безупречные прыжки. Во Флеминг совсем не чувствовалось 
силы, и я никогда не понимала, как такое слабое существо может кататься. Не 
говоря уже о том, чтобы прыгать. Внешне в ней не было заметно ни спортивности, 
ни азарта, ни жажды победы, но она умела делать в фигурном катании абсолютно 
все, и делать лучше всех.




Габи Зайферт.


Габи всегда такая крепенькая, такая складненькая, такая... будто немного 
надутая. Совсем не немецкий стиль катания, сухой и безупречный, а, наоборот, 
эмоциональный и одухотворенный, но без слез и надрыва. Габи — красивая девушка 
с копной светлых волос. Тем не менее в те годы казался трудным выбор: кто 
внешне лучше — тренер Ютта Мюллер или ее дочь—фигуристка Габриэла Зайферт. Ютта,
 выглядевшая юной, и Габи, просто юная. Тренировались они всегда помногу. Ютта 
очень требовательна к своим спортсменам, а к дочери, пожалуй, относилась строже 
всего. Атлетичная Габи высоко прыгала, была на льду и в жизни очень озорной и 
представляла собой тип яркой не только спортсменки, но и девушки.
Я не могу сказать, что Зайферт открыла новое направление в женском одиночном 
катании, но она создала свой собственный, силовой, стиль. Сложнейшие элементы, 
которые она демонстрировала, смотрелись на льду легкими и простыми, и это 
получалось оттого, что физически Зайферт относится к крепким людям. Ютту всегда 
можно было видеть рядом с Габи, она не отпускала дочку ни на шаг. Наверное, 
хорошо зная лихой характер своей наследницы, Мюллер не хотела рисковать ни на 
грамм спортивной формой дочки или её психологическим состоянием. Я хорошо помню