долго хансу не мог подняться с пола.
     – Какой ужас! – воскликнул поражённый, гравёр. – После этого Вас тотчас же 
прогнали?
     – Конечно. Мне было приказано немедленно удалиться и не появляться до тех 
пор, пока хансу не позовёт меня снова.
     – Понимаю,– задумчиво сказал гравёр,– но я уверен, что хансу несомненно 
простит Вас.
     – Я думаю, что нет. Прошло уже более ста дней после этого случая, но 
никаких известий от него не поступало. Я слышал, что он всё ещё очень сердит на 
меня и считает, что я слишком дерзок. Поэтому я очень сомневаюсь, что получу, 
прощение. Сейчас я думаю, что было бы лучше, если бы я никогда не пытался 
обучать хансу. А ещё лучше было бы, если бы я вообще никогда не занимался 
каратэ.
     – Успокойтесь,– сказал гравёр,– в жизни каждого человека есть взлёты и 
падения. Кстати, если Вы теперь не обучаете хансу, то почему бы Вам не 
позаниматься со мной?
     – Нет! Никогда! – резко ответил ему Мацумура.– Я отказался от всякого 
обучения. Кроме того, почему Вы, человек с репутацией знатока каратэ, хотите 
брать уроки именно у меня? Мацумура при этом говорил правду: гравёр считался 
известным знатоком каратэ в окрестностях Наха и Сюри.
     – Может быть, это не покажется Вам серьёзной причиной,– ответил ему гравёр,
– но, мне, откровенно говоря, хотелось бы посмотреть на ваши знаменитые уроки и 
узнать, как Вы обучаете каратэ.
     Возможно, в голосе гравёра прозвучали нотки иронии, задевшие молодого 
мастера? А может быть, он посчитал, что после обучения хансу ему не к лицу 
давать уроки каратэ простому ремесленнику? Как бы то ни было, Мацумура, 
вспыльчивый, как многие юноши, раздражённо воскликнул:
     – Как Вы навязчивы! Сколько раз я должен Вам повторить – я не хочу обучать 
вас каратэ!
     – В таком случае,– сказал гравёр голосом значительно менее любезным, чем в 
начале их беседы,– если Вы отказываетесь давать мне уроки, то, может быть, Вы 
не откажетесь сразиться со мной в поединке?
     – Что Вы сказали? – изумлённо спросил мастер Мацумура.– Вы хотите 
сразиться в поединке со мной? Со мной?!
     – Совершенно верно! А почему бы нет? В схватке сословные различия не имеют 
значения. Вы уже не обучаете хансу, поэтому его разрешения на поединок со мной 
вам не потребуется. И будьте уверены, я позабочусь о своих руках и ногах 
гораздо лучше, чем хансу,– грубо сказал гравёр, и это уже можно было считать 
оскорблением.
     – О вас говорят, как о мастере каратэ, – ответил мастер Мацумура.– Я не 
знаю насколько Вы сильны, но не считаете ли Вы, что зашли слишком далеко? В 
нашем поединке будут не ушибы. Речь идёт о жизни или смерти. Неужели Вы сейчас 
так хотите умереть?
     – Я этого просто жажду,– вызывающе ответил гравёр.
     – Тогда я буду просто счастлив помочь вам,– воскликнул мастер Мацумура.– 
Никто не знает своего будущего, но старая пословица говорит, что если два тигра 
дерутся, то один из них обязательно будет ранен, а второй – убит. Победите Вы 
завтра или проиграете, но вернуться домой без травм Вы не сможете. Место и 
время нашего поединка предлагаю назначить вам. Гравёр предложил начать схватку 
в пять часов следующего утра, и мастер Мацумура согласился. Местом поединка 
было выбрано кладбище дворца Кинбу, которое, находится позади дворца Тама.
     Ровно в пять часов утра противники находились друг против друга. Между 
ними было не более четырёх шагов. Первым атаковал гравер, который двинулся 
вперёд и сократил дистанцию между противниками примерно наполовину. Свой левый 
кулак он держал в позиции гэдан, а правый кулак оставил у бедра. Мастер 
Мацумура спокойно поднялся с камня, на котором он сидел, встал лицом к 
противнику в позицию сидзэнтай и опустил подбородок к своему левому плечу. 
Гравёр был сбит с толку поведением противника и недоумевал: не забыл ли 
знаменитый мастер Мацумура, где он находится и зачем. Казалось, что в его 
позиции защищаться просто невозможно! Гравёр приготовился нанести свой удар. 
Именно в этот момент его противник широко раскрыл глаза и своим взглядом словно 
проник в душу гравёра. Поражённый силой этого взгляда, как вспышкой молнии, 
гравёр отпрянул назад, а Мацумура Сокон даже не шелохнулся. Он неподвижно стоял 
на месте и по-прежнему казался совершенно беззащитным.
     Холодный пот заструился по лбу и по спине гравёра, а его сердце забилось 
непривычно часто. Ноги его ослабели, и он присел на могильную плиту. Мастер 
Мацумура сделал то же самое.
     – Что случилось со мной? – спрашивал себя гравёр.– Почему я весь вспотел? 
Почему моё сердце бьется так часто? Мы же ещё не обменялись ни одним ударом!
     Затем он услышал голос мастера:
     – Эй! Что с Вами? Солнце поднимается. Давайте продолжать поединок!
     Оба противника встали, и мастер Мацумура вновь принял позицию сидзэнтай. 
Теперь гравёр решил любой ценой довести атаку до конца и двинулся вперед. 
Расстояние между бойцами быстро сокращалось: четыре шага… три… два… Тут гравёр 
остановился н был не в силах двинуться дальше, словно прикованный к месту 
неодолимой силой взгляда мастера Мацумура. Взгляд гравёра потускнел, и он стоял 
словно парализованный невероятной силой, которую излучали глаза противника. В 
то же время гравёр не мог отвести свои глаза в сторону. В глубине души он 
чувствовал, если он сделает это, случится что-то ужасное.
     Как ему найти выход из этого положения? Неожиданно для самого себя он