было очень приятно видеть, с каким энтузиазмом занимаются каратэ мужчины, 
женщины и даже дети, не только в Японии, но и в других странах мира.
     Развитие каратэ, без сомнения, было главной причиной того, что редакция 
журнала «Промышленность и торговля» попросила меня написать о каратэ. Сначала я 
отказался, ответив, что я – всего лишь старый человек, который ничем не 
отличается от многих других и может рассказать очень мало. Однако я и в самом 
деле всю свою жизнь посвятил каратэ, поэтому, подумав, я принял предложение 
издателя с условием, что мне позволят написать что-то вроде автобиографии.
     В то же время, размышляя об этом, я чувствую некоторое смущение и прошу 
своих читателей простить меня, если я рассказываю о вещах незначительных или 
неинтересных. Я прошу всех отнестись к моей книге серьёзнее, чем к «чудачеству» 
очень старого человека. Я же постараюсь собрать все свои силы для этой работы.
     Стремясь наилучшим образом осуществить свое намерение, я прошу о поддержке 
и помощи со стороны читателей и хочу выразить благодарность сотрудникам 
еженедельника «Weekly Sankei Magazine» Ириката Хироси (за помощь, оказанную в 
редактировании текста) и Нисимура Тоёхико (за оформление первого издания книги 
на японском языке).
     Фунакоси Гитин 
     Токио, сентябрь, 1956 г. 
     
     
НАЧАЛО ПУТИ
     
Запрещение самурайской причёски
     
     Я родился в 1868 году в древней столице острова Окинава, городе Сюри. Это 
был год великого исторического перелома в судьбе всей Японии: в древней столице 
страны – Эдо, которая сейчас называется Токио, была уничтожена власть 
правителей сёгуната Токугава и восстановлена власть императора Мэйдзи.
     Если кто-то из вас заглянет в официальные метрики, то прочтёт, что я 
родился в третий год правления Мэйдзи (1870). На самом же деле, я родился в 
первый год правления, но мне пришлось исправить дату своего рождения, чтобы 
быть допущенным к вступительным экзаменам в медицинскую школу в Токио, я хотел 
поступить в эту школу, но в то время существовало положение, по которому к 
экзаменам допускались только родившиеся в 1870 году или позже. Мне не 
оставалось ничего другого, кроме исправления официальной записи о рождении, что 
не трудно было сделать, потому что учёт тогда вели не очень строго, хотя сейчас 
это может показаться странным.
     Изменив дату рождения, я отправился на экзамены и сдал их, но в школе так 
и не учился. Причина этого в то время казалась мне очень серьёзной, но сегодня 
я её такой не считаю. Среди множества реформ, проведённых новым правительством 
Мэйдзи за первые двадцать лет правления, был запрет на ношение традиционной 
самурайской причёски – «тёммагэ», являющейся неотъемлемой частью жизни японских 
самураев с незапамятных времён. Эта причёска имела вид пучка волос, собранного 
на макушке, и у жителей Окинавы она издавна служила своеобразным символом 
мужской зрелости и достоинства. Запрет на ношение самурайской причёски, по всей 
стране вызвал сильное сопротивление, но я думаю, что нигде оно не было таким 
сильным, как на Окинаве.
     Между теми, кто верил, что для будущего благосостояния Японии необходимо 
приблизиться к западному образу жизни, и их противниками постоянно возникали 
споры по поводу почти каждой реформы, проводимой в жизнь правительством. Однако,
 казалось, ничто другое не приводило жителей Окинавы в такое возбуждение, как 
запрещение традиционной самурайской прически. «Сидзоку» (представители 
привилегированного сословия) в большинстве своём были противниками запрета 
тёммагэ, а «хэймин», (люди низшего сословия) и незначительная часть 
прогрессивно настроенных сидзоку поддерживали этот запрет. Выступавших в 
поддержку запрета стали называть «просветителями», а их противников называли 
«упрямыми».
     Моя семья на протяжении жизни нескольких поколений принадлежала к сословию 
мелких чиновников, и весь наш клан единодушно и твёрдо поддерживал противников 
запрета. Расстаться с причёской самурая для любого члена моей семьи было делом 
абсолютно невозможным, но я не придерживался взглядов ни той, ни другой стороны.
 В конце концов я просто подчинился воле семьи, а поскольку противники запрета, 
демонстративно носившие тёммагэ, в государственную медицинскую школу не 
принимались, то моя судьба и весь мой дальнейший жизненный путь изменились 
из-за такой ерунды, как пучок волос на макушке.
     Позднее мне, как и всем остальным, всё равно пришлось подчиниться строгому 
запрету, но прежде чем рассказать о том, как это произошло, я хочу вррнуться на 
несколько десятилетий назад.
     Я родился недоношенным в семье мелкого чиновника Фунакоси Гису и был его 
единственным сыном. В детстве я довольно часто болел, поэтому мои родители и 
родственники были уверены, что мне не суждено жить долго. Все они трогательно 
беспокоились обо мне. Особую заботу проявляли мои дедушки и бабушки.
     Вскоре после рождения я был отправлен к родителям матери, и дедушка 
познакомил меня с классическими «Четырёхкнижием» и «Пятикнижием», что, по 
конфуцианской традиции, было обязательным для сына сидзоку.
     В тот период, когда я жил у своего дедушки, я пошёл в начальную школу, где 
некоторое время спустя подружился с одним из одноклассников. Эта дружба также 
оказала влияние на мою жизнь, причём в значительно большей степени, чем запрет 
на причёску самурая. Мой одноклассник был сыном Адзато Ясуцунэ, удивительного