подробно продуманной и тщательно спланированной системой Кано.
В апреле 1988 года Кано и преподобный Т. Линдсей представили статью «Дзю-дзюцу» 
(и, возможно, провели демонстрацию) членам Азиатского Общества Японии — 
исследовательской группе, состоявшей их англоговорящих иностранных дипломатов, 
профессоров и бизнесменов. В этой статье авторы утверждали, что, хотя и 
существуют свидетельства того, что некоторые японские боевые искусства 
формировались под влиянием китайского бокса, дзю-дзюцу имеет чистые 
национальные корни. Статья иллюстрировала принцип дзю на примере легенды о 
древнем учителе, который наблюдал, как ветви ивы прогибаются, но не ломаются 
под тяжестью снега. В ней приводились также истории о знаменитых мастерах 
дзю-дзюцу, в том числе и рассказ о Дзюсине Сэ-кигути (1597—1670). Однажды, 
когда Сэкигути и его господин проходили по узкому мосту, господин решил 
устроить проверку мастеру дзю-дзюцу и неожиданно столкнул того с края. Сэкигути 
подался назад и, казалось, начал падать, но в последнюю секунду вывернулся, и 
ему пришлось спасать своего господина, который по инерции чуть не полетел вниз 
головой в воду. К 1889 году, когда Кано вновь перебрался в район Ками-Нибан-тё, 
у него было уже более полутора тысяч постоянных учеников и несколько отделений 
Кодокана в разных частях Токио. Кодокан Дзю-до Кано уверенно прокладывал свой 
путь к выдающемуся положению в мире боевых искусств современной Японии.
В августе 1889 года Кано оставил свой пост в Гакусюин и, но требованию 
Императорского хозяйственного агентства, готовился ' предпринять длительное 
путешествие по образовательным заведениям Европы. Оставив своих старших 
воспитанников Сайго и Томиту во главе Кодокана, в сопровождении еще одного 
официального лица из Императорского хозяйственного агенства он отплыл из 
Иокогамы 15 сентября 1889 года. Учитывая, что в те времена лишь немногие японцы 
пересекали океан, не удивительно, что Кано и его спутник оказались 
единственными японцами-пассажирами на судне.
Сделав недолгую остановку в Шанхае, они прибыли в Марсель в октябре. В течение 
следующего года Кано посетил Лион, Париж, Брюссель, Берлин, Вену, Копенгаген, 
Стокгольм, Амстердам, Гаагу, Роттердам и Лондон, а на обратном пути остановился 
в Каире, чтобы увидеть пирамиды. Самым сильным впечатлением Кано за время 
путешествия стало огромное число церквей и соборов, и тогда он впервые осознал, 
что религия обладала в европейском обществе всепрони-кающей силой. Однако после 
бесед с самими европейцами и наблюдений за их поведением он сделал вывод, что 
религия в Европе могла иметь большое влияние в прошлом, но сейчас ситуация 
изменилась.
Поразила Кано и бережливость европейцев, старающихся ничего не терять впустую. 
Такая добродетель, распространенная в иных странах, вновь подтвердила одно из 
основных убеждений Кано: в дзю-до, как и в повседневной жизни, человек должен 
стремиться к наиболее эффективному использованию предметов и энергии. Он также 
заметил, что в то время как японские студенты, изучающие иностранные языки, 
стеснялись писать или говорить на них из боязни сделать ошибку, сами коренные 
жители этих стран искажали свой язык в разговоре и присылали ему письма с 
множеством грамматических ошибок. Разумеется, идеал заключался совсем не в этом,
 но это убедило Кано в том, что японским студентам не следует чрезмерно 
беспокоиться о своих ошибках при изучении устного или письменного иностранного 
языка. В целом, Кано был чрезвычайно доволен своей первой поездкой в Европу и 
чувствовал, что японцы и европейцы вполне могут сотрудничать на дружественной 
основе.
После посещения Египта в компании англичанина, француза, голландца, швейцарца и 
австрийца, Кано с гордостью рассказывал своим друзьям в Японии, что он один 
смог взобраться на вершину пирамиды и спуститься вниз без посторонней помощи и 
передышек. Во время долгого путешествия домой Кано беседовал с попутчиками о 
дзю-до и демонстрировал им его действенность. На корабле служил очень сильный 
русский матрос, и ради развлечения был устроен бой между ним и Кано. Матрос 
быстро взял Кано в крепкий захват, и мастеру дзю-до удалось на лету изобрести 
новый прием — «наполовину коси-нагэ, наполовину сэой-нагэ» — и одолеть своего 
противника броском. Больше всего толпу наблюдающих пассажиров поразило не то, 
что такой маленький человек смог одолеть такого огромного, но то, что Кано 
удерживал матроса таким образом, чтобы тот не получил повреждений, ударившись о 
палубу.
Когда судно остановилось в Сайгоне, Кано отправился на прогулку по городу. На 
окраине его неожиданно окружила свора бродячих псов. Его первой мыслью была 
идея избить их, но, когда к нему вернулось хладнокровие, он обнаружил, что 
собаки тоже приутихли. Он спокойно прошел мимо них, и они не причинили ему 
никакого вреда. Кано вернулся в Японию в середине января 1891 года; его 
путешествие длилось шестнадцать месяцев. К несчастью, за это время Сайго попал 
в неприятности. Как уже упоминалось, в те ранние годы некоторые воспитанники 
Кодокана продолжали посещать соперничающие школы с целью проверки своего 
мастерства. Среди них был и Сайго, который, в компании приятелей из школ 
дзю-дзюцу, но не из Кодокана, слонялся по шумным рыночным площадям и принимал 
любой вызов на состязание. Однажды Сайго и его приятели столкнулись с группой 
борцов сумо, которую возглавлял чудовищный Арауми, «Бушующее Море». Арау-ми 
быстро расправился с его товарищами, и Сайго пришлось вступить в бой. Хотя 
Сайго был пьян от сакэ, ему все же удалось уложить Арауми на лопатки. Но когда 
огромный борец вонзил зубы глубоко в щеку Сайго, тот не выдержал и начал бить 
его кулаками. Последовала отчаянная драка между сумоистами и представителями 
дзю-дзюцу, кто-то вызвал полицию, и вся компания угодила в тюрьму.
Дело осложнялось тем, что в общей свалке Сайго ударил нескольких полицейских. 
Членам Кодокана удалось вытащить Сайго из-под ареста, но, когда Кано узнал об