воспринимал Майкла если не как учителя, то, во всяком случае, как образец для 
подражания. Все чаще и чаще Коллинз замечал, что эти двое оставались в 
спортзале после тренировки, отрабатывая броски в прыжке. Или же Джордан 
показывал новичку, как нужно уходить сразу от двух защитников или действовать, 
когда тебя прижали к лицевой линии. Спустя годы, когда Пиппен в своей игре 
достиг совершенства, Коллинз понял, что Джордан, работая с новичком, по сути 
дела клонировал в его лице самого себя. С другой стороны, молодых подопечных 
Майкла смело можно было бы назвать учениками Дина Смита, настолько прочно 
усвоил Джордан знаменитую программу своего университетского тренера из Северной 
Каролины.
Само участие Джордана в тренировках значительно облегчало задачи Коллинза. 
Майкл подавал всем прекрасный пример, и, кстати, его требовательные возгласы 
слышались на площадке чаще, чем выкрики тренера. Коллинз этому только 
радовался: он понимал, что, будучи человеком эмоциональным, он может «загнать» 
игроков и тем самым потерять свой авторитет, а парни попросту разочаруются в 
баскетболе и завянут. А тут у него такой помощник – лучший игрок клуба, 
которому игроки доверяют как товарищу. Стало быть, у тренера остается время, 
чтобы сконцентрироваться на каких-то более важных моментах.
После ежедневных тренировок Коллинз оставался с Джорданом в спортзале и минут 
двадцать пять отрабатывал с ним бросок в прыжке. Потом такой же урок проводил с 
Пиппеном. Затем два защитника устраивали поединки один на один. Иногда к ним 
присоединялся Паксон. Зачастую игра шла на деньги, баскетболисты заключали пари.
 Особенно любил этот своеобразный тотализатор Майкл Джордан. Он даже придумал 
ему название – «Клуб голубей». После каждой тренировки он имитировал голубиное 
воркование, давая этим понять, что весь банк выиграл он. Банк был, конечно, 
невелик – в лучшем случае 100 долларов, но он придавал тренировкам некий азарт.
Однажды Джордан, получив легкую травму, наблюдал за тренировкой из офиса 
тренеров. Как всегда, занятия заканчивались поединками. В тот раз Хорас Грант, 
обычно не отличавшийся точностью бросков, побеждал всех. Когда Грант победил 
всех, включая Пиппена, Джордан вышел на площадку и предложил ему сыграть на 
деньги. Майкл выглядел при этом, как кобра, приготовившаяся к смертоносному 
броску. Он сказал, что неплохо бы поставить на карту весь банк. Грант, 
уверенный в своем успехе, согласился, но проиграл.
Майкл Джордан обладал невероятной страстью побеждать во всем. В те годы игроки 
в ожидании очередного рейса проводили в аэропортах немало времени в залах 
игровых автоматов. Особенно преуспевал в этих забавах Дэйв Корзайн, у которого 
в карманах всегда было полно 25-центовых монет, необходимых для игры. Джордан 
захватил домой инструкцию с описанием игры, внимательно ее изучил и в 
результате превысил рекорд Корзайна.
Ранее, когда Майкл только что переехал в Чикаго, он поставил в своей квартире 
стол для настольного тенниса. Поначалу эта игра ему не давалась, и его бесило, 
что он всегда проигрывал Говарду Уайту, представителю «Найк» и своему близкому 
другу. Чарльз Оукли тоже хорошо играл в настольный теннис, и вместе с Уайтом 
они постоянно огорчали Джордана. Уайт с любопытством наблюдал за поединками 
Джордана и Оукли: два парня внушительного сложения резвятся в тесной комнате с 
низким потолком, и эта комната, кажется, сейчас взорвется от исходящей от них 
энергетики. Вообще же, как считал Уайт, играть с Майклом в пинг-понг было 
занятием крайне утомительным – Джордан отходил от стола лишь после того, как 
ему удавалось выиграть партию.
Когда Майкл подружился с Ричардом Дентом, звездой бейсбольного клуба «Чикагские 
Медведи», он и с ним, конечно, начал соревноваться. Дент был заядлым 
велосипедистом и однажды сказал Джордану, что только что проехал целых 30 миль. 
Через несколько недель, прилетев на Гавайи после поездки в Японию, Майкл, 
поспав с дороги два часа, позвонил Говарду Уайту и сообщил ему, что 
отправляется на велосипедную прогулку. «Далеко собрался?» – спросил Уайт. 
«Думаю, проеду 30 миль». Боже мой, подумал Уайт, он что, решил соревноваться с 
самим Ричардом Дентом?
А вот что Майклу не давалось, так это большой теннис. По всей логике при его 
скорости, быстрой реакции и физической мощи из него Должен был бы получиться 
отличный теннисист, но он, очевидно, поздновато взялся за этот спорт. И даже 
Говард Уайт с его вечно больными коленными суставами постоянно его обыгрывал, 
гоняя по всему корту. В итоге любимым спортивным хобби Майкла остался гольф.
Однажды, когда «Буллз» летали еще обычными, а не чартерными рейсами, они 
прибыли в Портленд на игру с местным клубом «Портленд Трейл Блейзерс». Как 
только самолет подрулил к терминалу, грузчики, вместо того чтобы заняться 
багажом, ринулись в салон лайнера: им не терпелось поглазеть на Майкла Джордана,
 пожать ему руку, получить автограф. Один из тренеров «Буллз», Марк Пфайль, 
увидел, что Майкл достает из кармана 50-долларовую купюру и сует ее грузчику. 
«Майкл, – сказал он, – ни к чему это. Чаевые – моя забота». «Подожди, Марк, ты 
еще не то увидишь», – загадочно произнес Джордан.
Придя в багажное отделение, тренер застал команду, столпившуюся около окошка, 
из которого выползала лента с багажом пассажиров. Джордан положил на ленту 
100-долларовую купюру. Его примеру последовали остальные. Поспорили на то, чей 
багаж появится первым. Разумеется, первым выехал багаж Джордана. Положив в 
карман около 900 долларов, Майкл расплылся в широкой улыбке и сказал Пфайлю: 
«Неплохая прибыль, верно? Вложил-то я всего 50 долларов…»
Джордан не просто стремился выигрывать, казалось, он был рожден, чтобы 
побеждать. Как-то перед очередной тренировкой он поинтересовался у Джонни Баха, 
что ему предстоит делать в защите. Тренер ответил, что выпустит против него 
игрока, пообещавшего продемонстрировать новый финт и выставить Майкла на