Но Кукоч раздражал тренера больше. Люк, по крайней мере, после просмотра 
видеозаписей искренне признавал свои промахи и обещал их исправить. А Тони 
всегда находил что-нибудь в свое оправдание или утверждал, что на пленке не все 
зафиксировано. Его в команде считали плаксой. Джексон возился с ним целые 
сезоны, приговаривая при этом: «Если я не буду тебя воспитывать, Тони, за дело 
возьмутся твои товарищи. Так что лучше доверь это мне». Когда Джексон по ходу 
матча отсылал Кукоча на скамейку запасных, тот уходил с площадки, бормоча под 
нос что-то на родном языке, – очевидно, жаловался на судьбу или проклинал 
тренера.
Отношения между Джексоном и Кукочем осложнялись еще и тем, что молодой хорват 
был выбран на драфте Краузе, и Джерри относился к нему с большой теплотой, 
закрывая глаза на изъяны в его игре. Ничто так не радует талантливого 
селекционера, как найти во втором или третьем раунде драфта великого игрока, 
чтобы и самому прославиться, и разрекламировать новую звезду.
Двадцатью годами ранее, когда НБА переживала, так сказать, «ледниковый период», 
когда ее деятельность практически не освещалась телевидением, а поиски новых 
звезд велись без помощи современных технологий, селекционерам, рыскавшим по 
богом забытым колледжам, удача улыбалась чаще. В новую же эру, когда всем все 
сразу же становилось известно, заполучить ценного игрока удавалось немногим. 
Вот почему так торжествовал Краузе.
Первые сведения о Кукоче Краузе получил от бывшего игрока НБА Леона Дугласа. 
«Удивительный парень, – сказал тот, – такое впечатление, что он всю жизнь 
прожил в гетто». – «А зачем мне белый парень из югославского гетто?» – 
недоуменно спросил Краузе. – «Затем, что в его игре есть нечто особенное». – «А 
на какой позиции он играет?» – «В защите». – «Все-таки не понимаю, зачем мне 
нужен защитник, выросший в белом югославском гетто». – «Джерри, – сказал Дуглас,
 да у него рост 6 футов 11 дюймов».
Эта информация заинтересовала Краузе, и он начал «копать». Никогда Краузе с 
такой страстью не охотился за новым приобретением. Между тем справки о Кукоче 
начал наводить Бакки Баккуолтер из «Портленда», тоже любивший шастать по темным 
аллеям баскетбольного мира. Кукоч тем временем принимал участие и турнире, 
проходившем в Риме. Баккуолтер заметил на трибунах Краузе, что его ничуть не 
удивило. Затем он увидел, что Краузе куда-то исчез. «Решил спрятаться от меня», 
– подумал Баккуолтер и после матча разыскал-таки конкурента. «Джерри, – спросил 
он с подковыркой, – неужели тебя интересует Кукоч? Он ведь игрок не в твоем 
вкусе – дылда, но далеко не атлет».
Хитроумный Краузе дипломатично согласился с собеседником: да, слабак. И 
добавил: «Ненадежен в защите, да и у нас вакантной позиции нет для него». 
«Говори, что хочешь, Джерри, – подумал про себя Баккуолтер, – но ведь мы с 
тобой охотимся за одним и тем же парнем и по одной и той же причине: он 
исключительно талантлив. А насчет отсутствия вакантной позиции – чушь. Для 
защитника ростом 6 футов 11 дюймов, который достаточно техничен, точно бросает 
по кольцу и хорошо играет в пас, вакантное место в команде всегда найдется».
«Буллз» заполучили Кукоча на драфте 1990 г. Ему тогда был всего 21 год. 
Возникли трудности с заключением контракта. В Европе Кукоч считался 
суперзвездой, и ему очень хорошо платили. Семья его жила в Югославии, 
раздираемой гражданской войной. Невеста Тони (впоследствии она стала его женой) 
ни малейшего желания переезжать в Штаты не испытывала. Кукоч заколебался, 
подписывать ли контракт с «Буллз » или нет. Но Краузе вцепился в него мертвой 
хваткой. Осыпал его подарками, втолковывал ему, что значит играть в сильнейшем 
клубе НБА. Сумма обещанного контракта превосходила гонорары таких игроков, как 
Пиппен, что осложняло атмосферу в клубе. Многие чикагские баскетболисты 
испытывали чувство обиды: Краузе увивается вокруг этого иностранца, который не 
доказал еще, что может играть в НБА, а с ними, чемпионами лиги, всегда 
подчеркнуто холоден. Краузе словно бы помешался на Кукоче, а у игроков «Буллз» 
росло недовольство своими контрактами и закипало раздражение к чудо-хорвату.
Когда Краузе попросил Джордана позвонить Кукочу в Европу и все же уговорить его 
переехать в Америку, Майкл холодно ответил, что он не владеет югославским 
языком. То, что Кукоч не впишется в состав «Буллз», стало ясно во время 
Олимпиады-1992, когда американская «Дрим Тим » играла против сборной Хорватии. 
Пиппен и Джордан сражались с Кукочем, словно это была вендетта. Хорваты 
потерпели сокрушительное поражение. А люди, знавшие закулисную жизнь баскетбола,
 прекрасно поняли, что настоящей мишенью Джордана и Пиппена был не Кукоч, а 
Краузе.
Так или иначе, со временем Кукоч за немалую цену выкупил свой дорогостоящий 
европейский контракт и переехал в Америку. Как раз в тот момент Джордан 
временно ушел из баскетбола. Услышав эту новость, Кукоч расплакался. Чтобы 
утешить его, Краузе обещал ему золотые горы.
После ухода Хораса Гранта, возвращения Майкла Джордана и поражения «Буллз» в 
Орландо в финальной серии Восточной конференции стало очевидно, что команде 
нужен «великан», владеющий точным броском и умеющий выигрывать подборы. 
«Нью-Джерси» предложил «Буллз» сделку: он забирает у чикагцев Кукоча, а взамен 
отдает Деррика Коулмэна. Коулмэн, игрок очень талантливый и высокооплачиваемый, 
имел, как все, свои недостатки. Ему не хватало физической мощи и преданности 
интересам команды. Репутацию он обретал не искусной игрой, а вечными склоками с 
тренерами. Вот один из примеров. Когда тренеры потребовали от Деррика, чтобы он 
во время переездов команды одевался, как принято в клубе, он тут же подписал 
чек на большую сумму, чтобы покрыть все штрафы за весь сезон за «неправильную 
форму дорожной одежды». Деррик был ростом 6 футов 10 дюймов и весил 240 фунтов. 
Когда на него находило вдохновение, он отлично играл в защите, постоянно