Если что и беспокоило Джексона, так это ситуация с Тони Кукочем, талантливым и 
несколько загадочным хорватом. Он играл за «Буллз» уже пятый сезон и, казалось 
бы, должен был успеть оправдать надежды селекционеров и тренеров. В Европе Тони 
считался лучшим баскетболистом Старого Света, но в Чикаго с ним намучились. 
Необычайно талантливый защитник ростом 6 футов 11 дюймов, Кукоч совершал 
неимоверные броски в прыжках, прекрасно видел площадку, а пасы его вообще были 
бесподобны. Не случайно в Европе его прозвали Официантом – пасы партнерам он 
выкладывал как на блюдечке. Порой, когда он находился на площадке вместе с 
Джорданом, Пиппеном, Родманом и Харпером, эта пятерка «Буллз» была неудержима. 
Она мчалась к кольцу соперников, искусно перепасовывая мяч, который даже не 
касался пола. А иногда Кукоч, стоя у боковой линии, имитировал бросок в прыжке, 
а вместо этого устремлялся к кольцу и совершал неотразимый бросок левой рукой. 
В такие моменты казалось, что он может принести команде за матч 20 очков, 
совершенно не прилагая к тому особых усилий. Но так и случалось редко. 
Во-первых, в Кукоче не было той жесткости, без которой в НБА делать нечего. 
Во-вторых, он играл нестабильно. Сегодня, допустим, он выглядит суперзвездой, а 
завтра – бесцветный середнячок.
Кукоч был довольно приятным, мягким парнем, но чересчур ранимым. Если дела у 
него не шли, он тут же раскисал. Вообще в Америке он чувствовал себя неуютно. 
Тренеры заметили, что в Чикаго, к которому он более или менее привык, Тони 
играет гораздо лучше, чем на выездах. Тренеры между собой решили, что у себя в 
Югославии Кукоч воспитывался скорее не как будущий профессиональный 
баскетболист, а как наследный принц. Однажды Чип Шефер, объясняя ему, почему на 
него напускаются тренеры, привел такую аналогию: родителям, мол, иногда нужно 
хорошенько отшлепать своего отпрыска. Кукоч ничего не понял. Пришлось вызвать 
переводчика, но дело было не в языковом барьере, а в том, что Тони в детстве 
никогда не наказывали. Более того, в Европе он никогда не слышал упреков от 
тренеров. Те были настолько счастливы тем, что заполучили такого талантливого 
«великана», что всерьез с ним не работали. Его действия в нападении казались им 
более чем достаточными, да и в защите он не выглядел медлительным, поскольку 
европейский баскетбол в атлетизме и скорости значительно уступает американскому.
 На родине при своем росте Тони легко справлялся с функциями защитника и всегда 
выигрывал подборы.
Когда он переехал в США, американские тренеры, конечно, сразу же распознали его 
несомненный талант, но поняли одновременно, что настоящей тренировочной школы 
он не прошел. Тони не владел некоторыми элементарными азами баскетбола. 
Особенно это касалось действий в обороне. В защите он играл, как говорят в 
американском баскетболе, на манер тореадора. Иными словами, выставлял вперед 
руки, вместо того чтобы постоянно двигаться. Выставлять вперед руки – реальный 
шанс заработать фол. Кукоч понятия не имел о настоящем тренировочном процессе, 
даже не знал, что можно есть перед игрой, а чего нельзя. Однажды Чип Шефер, 
разделив с ним трапезу незадолго до матча, был поражен, что Кукоч заказал семь 
блюд, включая салат, бифштекс и спагетти. «Да, тянет на 4 тысячи калорий», – не 
без восхищения заметил Чип.
Как многие игроки, приехавшие из Европы, Кукоч позволял себе в день матча 
выпить за ланчем вина, хотя и слегка разбавлял его водой. Когда он прибыл в США,
 процент жира в его теле составлял 20, что для НБА недопустимо. Правда, тренеры 
и врачи «Буллз» этот процент снизили. Затем они занялись его физической 
подготовкой. Тони усердно поднимал штангу, но сильнее от этого не стал, а вот 
скорость утратил. В конце концов наставники решили оставить его в покое: что 
будет – то будет, хотя успели несколько улучшить его спортивную форму и 
приучили правильно питаться.
Благодаря своему высоченному росту Кукоч действительно мог выиграть заваруху у 
своего кольца, но поскольку его игра не отличалась надежностью, Джексон редко 
включал его в стартовую пятерку. Для лиги, где исповедовался атлетизм, он был 
все же слабаком. Он избегал резких столкновений с форвардами соперников. Когда 
тренеры и игроки «Буллз» просматривали видеозаписи сыгранных матчей, партнеры 
Тони, заливаясь смехом, подтрунивали над ним. Вот здесь он отступил в сторону, 
а надо было бросаться на форварда. А вот здесь надо бороться за подбор, а Кукоч 
стоит, прикрыв голову руками. Джордан, Пиппен и Джексон, впрочем, не 
злорадствовали, а терпеливо объясняли Тони его ошибки.
Большинство игроков НБА понимало, что гораздо важнее, когда их вводят в игру в 
решающий момент со скамейки запасных, а не ставят в стартовую пятерку. Этим как 
раз и подчеркивается их ценность. Но упрямый Кукоч этого не понимал и постоянно 
плакался Джексону: почему, мол, он недостоин начинать матч.
Из всех талантливых игроков, с которыми Джексону довелось иметь дело в Чикаго, 
Кукоч, наверное, был единственным, который каким-то образом ухитрялся 
ускользать из-под его опеки. Иногда Тони искрился талантом озорного мальчишки, 
а иногда совершенно выпадал из командных действий. Нужно бросать по кольцу, а 
он отдает пас. Или наоборот – бросает сам, вместо того чтобы отдать мяч 
партнеру, находящемуся в более выгодной позиции. А то вдруг держит мяч под 
кольцом, нарушая правило трех секунд. В матче серии «плей-офф» против «Майами» 
его опекал Крис Гатлинг, который во время игры серьезно повредил лодыжку. У 
игроков из Флориды не было права на тайм-аут, и Кукочу противостоял фактически 
одноногий соперник. Тони стоял с мячом у лицевой линии. Партнеры рассыпались по 
площадке, чтобы расчистить ему путь к кольцу. Но он решил бросить из 
трехочковой зоны и промахнулся. «Тони, – сказал ему после матча Джексон, – 
теперь я понял, почему Хорватия не побеждала ни в одной войне».
С годами Кукоч стал для Джексона одним из двух его мальчиков для битья. Другим 
был Люк Лонгли, высокорослый центровой, очень плохо передвигавшийся по площадке.