Регаццони, "это будет татарская бородка". Жены гонщиков окоченевшими пальцами 
замеряли времена круга. Эмерсон запретил Марии-Хелен перейти с ледяного бетона 
на освещенную солнцем стену боксов, "потому что это слишком опасно". Сам 
Фиттипальди не почувствовал в себе никаких изменений, "хотя вообще-то мне надо 
было бы загордиться, или нет?" На тренировке развернулся Жаки Икс: "в этом году 
это со мной впервые".
И перед Ferrari и перед "толпой" Ford появилась великая цель: оба мотора 
выиграли по 49 Больших призов. Приближалась юбилейная победа. Когда я заговорил 
об этом со Стюартом, он согласно кивнул: "Хорошо, что ты сказал. Думаю, теперь 
у меня еще больший стимул". Йохен Риндт однажды сказал, что для того, чтобы 
стать чемпионом мира в Формуле 1, нужны три вещи: хорошая машина, мотор Ford и 
Уолтер Хейз. Этот генерал от автоспорта, будучи ближайшим соратником Генри 
Форда, сопровождает того на все важные переговоры, как Генри Киссинджер 
президента Никсона. В 1966 году он заключил с Cosworth знаменитый договор о 
семи миллионах, а в ноябре 1970 он попросил извинения перед друзьями, которые 
со всего мира прилетели в Лондон на ужин, что не сможет присутствовать, "потому 
что мне нужно заняться более важными вещами": Хейз решал задачу, как вырвать 
Стюарта из силков Ferrari и сохранить для Ford. Вероятно, Джеки считал, что 
именно для этого человека он должен добыть 50-ю победу в Гран-при.
На тренировке Стюарту не повезло: во время прогрева в паддоке была повреждена 
масляная помпа в "005", а запасную машину Джеки с упавшим давлением масла 
припарковал на трассе. "Стюарт вылетел?", - выжидаючи поинтересовались Икс и 
Регаццони. Пока беззащитный Стюарт сидел в боксах, McLaren молниеносно нанесли 
удар, в субботу в 11:30 утра: Ревсон и Халм натянули квалификационные шины и в 
течение одной минуты показали то время, о которое соперники обломали зубы: 
стартовые места 1 и 2 для Ревсона и Халма, впервые в истории поул у McLaren.
Ревсон спокойно вылез, надел оранжевый колпак, а один из фанатов наклеил ему на 
руль измененный рекламный слоган Avis: "Peter tries harder!". Четыре часа 
спустя Ревсон потерял левое заднее колесо. "Внезапно слева ко мне начало 
подниматься серое полотно дороги", - описывал он мне свое впечатление. Во время 
гигантского разворота Ревви немедленно убрал ногу с педали газа, "чтобы хотя бы 
спасти мотор". К счастью, он никуда не врезался, но решетчатый забор оторвал у 
него с машины нос и заднее антикрыло. Полчаса спустя служба эвакуации притащила 
быстрейшую на тренировке машину обратно, Ревсон с серьезным лицом сидел в 
кузове. "Теперь интересно, что сломается у меня", - шепнул Халм. Не сломалось 
ничего, потому что Денни и Тедди Майер вовремя заметили, что один из болтов был 
недостаточно крепко закручен.
Рядом с Ревсоном и Халмом, впервые в своей карьере, в первый ряд 
квалифицировался Петерсон. Возможно, он даже сам себя лишил поула: Ронни 
умудрился именно на своем запрограммировано быстрейшем круге, перед тем как 
квалификационные шины стоимостью по 9000 шиллингов разлетелись на кусочки, 
попасть в "толпу" из восьми машин - а там все задерживали друг друга. Регаццони 
притормозил де Адамич. Он приехал в боксы, перепрыгнул через стену и 
поздоровался с парочкой опасного вида людей с бородой. "Мафия", сказал Бенуа.
Вечером некоторое удивление вызвал Робин Херд, который пригласил своих пилотов 
на ужин в "Holiday Inn", но в очередной раз про это забыл: когда Петерсон, 
Лауда и Беттлер пришли, Робин уже сидел за столом с Крисом Эймоном, который в 
1973 году собрался вернуться в March. За соседним столом сидела команда Ferrari,
 издалека помахал рукой Стюарт. "Вот видишь", - улыбнулся Петерсону Икс, - "с 
тех пор как ты стоишь в первых рядах, Стюарт начал с тобой разговаривать". 
Ронни засмущался, почти полез под стол, но Шетти продолжил разговор: "Если у 
тебя в гонке будут проблемы со Стюартом - просто скажи. Тогда мы снова отправим 
вперед Регаццони".
Крис Эймон послушал по радио прогноз погоды: дождь и туман. В воскресенье за 
завтраком Хилл положил себе на поднос кучу всего и ругался: "Bloody day". И 
действительно. Плотный, как молоко, туман опустился на Моспорт. Разогревочную 
тренировку отменили, пилоты улеглись поспать на стопки шин. Тысячи фанатов 
бродили по трассе, отбрасывали в сторону камни, выламывали комья земли. Все 
говорило в пользу отмены гонки, но решение все оттягивалось. Ревсон строил 
планы: "после обеда по телевизору будет интересный футбольный матч", другие 
предвкушали репортаж о русско-канадских хоккейных битвах, которые, как и 
Гран-при, спонсируются пивоварней Labatt.
В конце концов, команды решили, "чтобы осчастливить 50 000 зрителей", отправить 
машины на трассу по одной на три круга, в порядке стартовых номеров. Первые 
отправились на тренировку в тумане, как горнолыжники, исчезли в молочном 
сумраке и вернулись как Амундсен с Северного полюса. Вопрос Джеки Стюарту: 
"Насколько быстро ты мог ехать?" "Мне казалось, что 400 миль в час: я вообще 
ничего не видел", - ответил Джеки. "Даже хуже, чем в 1968 на Нюрбургринге?", - 
спросил я. "Видимость хуже, чем тогда. Но сегодня я знаю, что нам и тогда не 
следовало стартовать". Север поинтересовался у Стюарта, прежде чем стартовать, 
Бельтуа - у Севера, Ройтеманн - у Фиттипальди. "Очень, очень скользко", - 
серьезно сказал чемпион мира, "потому что трасса очень грязная. Туман то 
поднимается, то опускается". "Не удивительно, ведь мы выдуваем туман вверх 
нашими выхлопными газами", - ухмыльнулся Петерсон.
Туман неожиданно рассеялся, и с опозданием на 75 минут стартовало то, во что 
уже никто не верил - Гран-при Канады; с отличной видимостью, но ужасно грязной 
трассой. Пыль и камни забились на старте у всех в дроссели и воздухозаборники. 
У некоторых меньше, у некоторых настолько сильно, что им (подобно Ники Лауде) 
на протяжении 15 кругов пришлось у края трассы бить камнем по заслонке и 
чистить ее. Или (как Халм или Север) они могли на первом кругу передвигать