снова открыл глаза, то увидел, "что и я тоже на песке, прямо перед отбойником, 
так что рывком направил BRM на другую сторону и остановил его". Терзаемый болью,
 Хельмут освободился от ремней, вылез из машины, снял шлем и огнеупорный 
подшлемник и стал подавать отчаянные знаки работникам трассы, которые, правда, 
совершенно не реагировали. Хельмут побежал, прося медицинской помощи. Потом 
упал без сознания. Очнувшись, увидел над собой флаги и лица работников трассы, 
которые понимали только по-французски.

К счастью, появился Вик Элфорд, проехав по трассе на VW-Porsche. Он довез Марко 
до больницы для гонщиков, откуда его забрала спасательная команда. Первая 
остановка "крестного пути" - госпиталь "Hotel Dieux". Хельмут едва держался на 
ногах, но должен был сам написать имя и адрес, отвечать на вопросы, кто оплатит 
операцию и т.д. Он записал телефон Ирми
[жена Хельмута Марко]
в Граце, но потом узнал, что госпиталь не предназначен для глазных операций. 
Вторая остановка: глазная клиника "Saint Jacques". В машине скорой помощи с ним 
никого не было, шофер ехал, как сумасшедший, и Марко был вынужден сам держаться,
 чтобы не упасть с носилок. В клинике быстро подготовились к срочной операции.

Отсутствие стартового № 25 еще долго заботило команду BRM. Ники Лауда, сошедший 
из-за сломанного приводного вала, уже на 4-м круге, разыскал Элфорда и поспешил 
с известиями к Луису Стенли. Товарищи, оставшиеся на передовой Гран-при, ничего 
не знали о драме Марко. Эймон по-прежнему лидировал перед Халмом и Стюартом, 
теперь с большим преимуществом. Но Джеки не проехал, как он сказал позже, "ни 
одного круга на пределе, поскольку преследовать Криса и Денни было просто. А 
потом они начали совершать маленькие ошибки, скользить по песку, грязи. Я решил 
подождать". Все трое выступали на одинаковых шинах Goodyear. "В этот раз мы 
побьем Фиттипальди", - думал Халм, пока после 16-ти кругов его не настиг 
"медленный прокол", из-за чего он замедлился и пропустил Стюарта. Джеки быстро 
сократил отставание в 4 секунды до Эймона, но знал, что, для того чтобы 
обогнать, "должен был ждать ошибки Криса". 19-й круг. Половина гонки. С левого 
переднего колеса машины Эймона разлетелись резиновые лохмотья, Matra 
проковыляла в боксы и стояла там 1:15 мин. Без борьбы Стюарт обошел 
разочарованного, безоружного Эймона и стал лидером.
Икс шел вторым, в 20-и секундах позади, с Фиттипальди, следующим по пятам, пока 
сразу за боксами у него не лопнула шина. Возвращение задним ходом запрещено. 
Жаки потребовалось 4:30 мин, чтобы проехать круг для возврата, две минуты 
длится остановка - из-за чего Икс покинул машину и собрался сдаться. "Назад!" - 
приказал Шетти и постучал себя по лбу, - "еще надо заработать денег".
Тут Фиттипальди показали три сигнала: "Р2" (второе место), "STEW TIR" (после 
многочисленных дефектов шин Goodyear и Стюарт мог получить проблемы) и "AMON 
P3", что означало, что вернувшийся в гонку девятым Эймон после сумасшедшей 
гонки преследования - уже третий… и догоняет Lotus. Так что Эмерсон ехал "так 
быстро, как мог, но за один круг Крис привез мне три секунды". Незадолго до 
финиша Фиттипальди едва избежал аварии, когда его почти выбил с трассы Галли. 
Дуэль за четвертое место выиграл Север у Петерсона, несмотря на вновь начавшее 
болеть с половины дистанции запястье. 20-я победа Стюарта в Гран-при вызвала 
дождь из шампанского, в то время как единственный выживший BRM, а именно - 
машина Бельтуа, финишировал 15-м. А если бы Марко закончил дистанцию, то мог бы 
стать третьим или четвертым, что доказывал хронометраж кругов.
Вечером Петерсон задумчиво сидел в грузовике, его невеста Барбро плакала, когда 
узнала о несчастье. Лауда, Гетин и Штоммелен посетили Марко в клинике. Луис 
Стэнли хотел привезти на самолете английского специалиста, Marlboro держала 
самолет, готовый взлететь по первому требованию, а Стюарт обещал любую помощь 
при доставке врачей. В понедельник из Граца в Клермон-Ферран вылетела Ирми 
Марко. Когда я позвонил в клинику, чтобы поговорить с лечащим врачом, 
коммутатор автоматически переключился на пациента, несмотря на то, что тот 
нуждался в строжайшем покое. Голос Хельмута звучал уныло, серьезно, но не 
безнадежно: "У меня бешеные боли, но врачи говорят, что операция прошла хорошо".

Профессор Солер многократно заверил Хельмута и Ирми, что все должно быть в 
порядке, что он снова сможет нормально видеть и даже участвовать в гонках - и 
уже в первую неделю играл с Марко в настольный теннис. В хорошем настроении 
Хельмут вернулся в Грац и уже размышлял, каких друзей навестит вечером, но уже 
на плановом обследовании узнал, что немедленно должен будет остаться в 
госпитале. Он был ужасно расстроен, отказался есть и потерял пять килограммов. 
Он только лишь хотел домой и был на самом деле временно отпущен для того, чтобы 
набраться сил для новой операции. Марко должен носить темные очки, "гипсовую 
повязку для глаза", как он говорит. Каждые полчаса ему нужно закапывать глазные 
капли. Ему понадобится "целый месяц, чтобы снова научиться разливать чай" - и, 
прежде всего, очень много терпения.

В своем доме, оборудованном с исключительным вкусом, бывшем первоначально 
гаражом его родителей, Марко постепенно вновь обретает радость жизни. В 
гостиной висят картины Фукса
[Фукс Эрнст (р. 1930), австрийский художник, один из лидеров новой волны 
символизма - или "фантастического реализма".]
и Хундертвассера
[Хундертвассер Фридрихсрайх, (наст. имя и фамилия Фридрих Стовассер) 
(1928-2000), австрийский художник, самобытно соединивший абстракционизм со