ботинок. 45.000 человек пришли посмотреть гонку. "Я бы еще подумал, стоит ли 
смотреть гонку в такую погоду", - сказал мне Жаки Икс. Его и Родригеза считают 
лучшими "дождевыми" гонщиками мира. И оба были на Firestone.
"На тренировке в дождь я был на запасной машине на четыре секунды медленнее, 
чем гонщики на Firestone", - жаловался Стюарт и кивал огорченно, когда я 
показывал ему стартовую решетку. В первых трех рядах восемь машин на Firestone 
и только две - на Goodyear (он и Эймон). Джеки лежал в шезлонге. В грузовике 
Tyrrell тихо. Слышно было только, как дождь монотонно плещет по тенту. Как и в 
1968 году в Зандвоорте, я пытался подбодрить Джеки воспоминаниями о его 
премьерной победе (в дождь), когда он выступал за Matra. "Это была совсем 
другая история. Моя новая машина еще никогда не ездила в дождь", - говорил 
Стюарт серьезно. "Если польет ручьем, если будут образовываться огромные лужи, 
тогда у меня есть шансы. Если же будет только обычный дождь, то - никаких. 
Тогда все Ferrari и все BRM будут впереди меня. Кроме, может быть, Марио. Если 
не повезет, буду только пятым или шестым." Снаружи слышен голос Кена Тирелла: 
"Они решили сделать три прогревочных круга". Джеки ответил: "Организуй, 
пожалуйста, чтобы Дерек Гарднер был на старте, чтобы можно было что-либо 
изменить в машине".
За грузовиком содрогался воздух. Прогревался, шипя и фыркая, турбинный Lotus: 
тихо подкравшаяся революция? 56В праздновал свой дебют в Гран-при, как и его 
пилот, Дэйв Уокер. "Мне нужно забыть все, чему я научился в нормальной езде", - 
говорил австралиец. "Мне нужно гораздо раньше тормозить, а там, где я обычно 
торможу перед поворотом, уже давать газу". Это, во-первых, потому, что турбина 
сначала (в противоположность обычному двигателю) не создает тормозного эффекта, 
а во-вторых, потому, что ее разгон замедлен на две секунды. Нужна ли для 
турбинных машин новая раса? Чэпмену не надо было объяснять Уокеру, что тот 
благодаря приводу на все четыре колеса и автоматической трансмиссии имеет 
преимущество перед всеми конкурентами на мокрой дороге. Но он знал и 
уокеровскую жажду деятельности.
"Слушай", - дал своему рекруту Чэпмен сигнал к построению. "Сегодня у тебя шанс 
всей твоей жизни. Ты можешь сделать себе имя на все времена. Но следуй моему 
приказу. Не волнуйся первые десять кругов. Так ты автоматически пробьешься 
вперед".
Старт бесконечно откладывали. Икс и Родригез первые сорвались со старта, Стюарт 
прилагал все усилия, чтобы вообще сдвинуться с места. Сломался бензонасос у 
Андретти. Зифферта развернуло уже на первом круге. На втором круге Эймон разбил 
радиатор в повороте "Тарзан". На третьем волчком закрутился Стюарт. Водяная 
пленка, остатки резины, песок, а вскоре еще и масло, образуют скользкую, как 
мыло, пленку. Наморщив лоб, Чэпмен зафиксировал, что к пятому кругу Уокер 
обогнал уже восемь машин. Но при этом у него еще неприкатанные тормозные 
колодки. И, когда Уокер начал тормозить за 250 метров до "Тарзана", турбинный 
Lotus заскользил прямо вперед, в сетчатое ограждение…
Чэпмен был в ярости: "Да, ты сегодня действительно прославился, но совсем не 
тем способом!" Позже сошел и Визелль. Его дисквалифицировали за движение задним 
ходом перед боксами, после того, как он потерял колесо. Чэпмена удивило, что 
это пришло тогда Визеллю в голову. Галли и Север столкнулись, каждый обвинял 
другого в ошибке. У француза сломалась подвеска. Аналогичной поломкой 
поплатился Шенкен, после того как в скольжении столкнулся с March Пескароло. 
Штоммелен захотел удержаться за Регаццони и беспомощно заскользил в "Тарзане" 
на песке с дюн. Двигатель заглох, TS-9 пришлось толкать, и в связи с этим его 
дисквалифицируют.
Вылеты и пируэты скоро стало невозможно сосчитать. Так же скоро стало очевидно, 
что Гран-при Голландии распадается на две гонки. Президент Goodyear Чарльз 
Пилльо, находившийся в поездке по Европе, случайно включил телевизор в номере 
брюссельского отеля и, неприятно пораженный, заметил следующее. Впереди идут 
пилоты на Firestone, позади - на Goodyear, почти сомкнутыми фалангами. Это 
напоминает итоговый протокол горнолыжного спуска, во время которой погода резко 
переменилась.
Секундомеры показали разницу. Самые быстрые на Firestone, Икс и Родригез, 
отыгрывали на круге у быстрейшего на Goodyear, Бельтуа, по девять секунд! Через 
70 кругов эта разница должна сложиться в семь минут. Шины Firestone B 26 с 
дождевыми бороздками, даже не являвшиеся настоящими дождевыми шинами, имели 
лучшее сцепление со смесью "вода-масло-соль", чем совсем непригодный в этот 
день состав Goodyear G-14. Это была чисто химическая проблема.
Стюарт на протяжении многих кругов боролся с Солером-Руа за 11-е место, "но не 
мог ехать еще на полсекунды быстрее без риска попасть в аварию". И дело было не 
только в шинах. "Каждый раз при торможении блокируется заднее колесо". Только 
двумя днями позже, на тестах в Сильверстоуне, Стюарт решит загадку. "Это было 
очень, очень плохо", - намекал он.
В то время как официальное сообщение о голландце на шинах Firestone в 15.46 
гласит: "Гийс Ван Леннеп впереди двух чемпионов мира - Хилла и Стюарта" и 
дополняется в 15.54: "Извините впереди трех чемпионов мира, пожалуйста, 
добавьте Халма", борьба за победу бушевала между Иксом и Родригезом. Это дуэль 
двух героев. С одной стороны, бельгиец, который так часто откровенно заявлял, 
что гонки - его профессия, поэтому он должен стартовать в любых условиях. С 
другой - мексиканец, у которого внутри так много чистой воли к борьбе, 
характерной для предвоенного поколения. Причем Педро имеет скорее имидж 
человека, со всей самоотверженностью готового бороться с героями, чем самому 
быть одним из них. Дуэль проходила как бы на цыпочках, на кончиках пальцев. "Я 
не так чтобы люблю дождь, но он мне и не мешает", - говорил Жаки.