самому интересно. На этот вопрос я не знаю ответа до сих пор. Я не пытаюсь, 
возводя преграды, дистанциироваться от людей, я пытаюсь быть честным и, мне 
кажется, болельщикам это нравится. Если такая простая вещь, как честность, 
вызывает у фанатов любовь ко мне, то это дает мне нечто, чего я не ожидал. Тем 
не менее, оглядываясь назад, не думаю, что моя честность способствовала 
развитию карьеры.
Если ты пытаешься поступать честно, откровенно и прямолинейно, это влияет на 
впечатление, которое ты производишь на людей, принимающих решение, и людей, 
оценивающих тебя — владельцев команд, журналистов. Формула-1 не то место, где 
нужно быть приятным в общении и помогать всем направо и налево. Тут не 
требуется быть порядочным и честным. В этом виде спорта полезней быть 
прагматичным ублюдком. Поверьте мне, когда надо, я могу немного быть таким, но 
совсем не обязательно, что я получаю от этого удовольствие.
Мне кажется, я научился выживать, идя подобным нелегким путем. Я не скрывал 
своих чувств в начале карьеры и, пока это могло характеризовать меня, как 
человека, возможно, это производило впечатление уязвимости моего характера. 
Когда в 1995 году дела не заладились, и я упустил титул, после того, как сделал 
все возможное, я был полностью опустошен и выжат всей этой борьбой. В глазах 
всего мира я выглядел полным тормозом.
Никто не ожидал, что после этого я продолжу борьбу. А я продолжил. И если 
вспомнить последнюю гонку того сезона, в Аделаиде я выиграл. Никто этого не 
ожидал, особенно Френк Вильямс и Патрик Хэд, уже принявшие решение о моей 
замене.
Ты не можешь вести себя двуобразно. Ты поступаешь жестко, как кремень, и даже 
становишься немного нелицеприятным, или же выглядишь нормальным человеком и 
показываешь соперникам и боссам команд свою уязвимость. Даже если тебе 
симпатизируют, главное правило гласит: «Все любят победителя».
Поэтому в 1998 году главным вопросом, стоявшим перед нами, стала именно победа. 
С пилотом, имеющим титул чемпиона мира, с крупным спонсором в лице 
Benson&Hedges и поставщиком двигателей в лице Mugen-Honda, уже выигрывавшим 
чемпионаты, мы воздвигли целую гору надежд. Проблема состояла в том, что 
ожидания эти базировались на «сырой» машине.



3. Техника

Первая гонка сезона сродни началу нового учебного года — вокруг тебя сплошь 
знакомые лица, сменились лишь рабочие места и униформы. Ferrari и McLaren, 
намеренно избегая друг друга на тестах, снова выходят на одну трассу. Теперь, 
после всех месяцев планирования, тестирования, мы можем выяснить, какому же 
сословию, высшему или низшему, мы принадлежим. Иногда реальность превосходит 
ожидания, но мы по прибытию в Мельбурн убедились в том, что сбываются наши 
худшие опасения. В тот момент, когда два McLaren со старта скрылись из нашего 
поля зрения, в боксах Jordan, впрочем, как и в других командах, улыбок стало 
гораздо меньше.
Единственный выход в этом случае — поверить, что положение вещей сменится к 
лучшему, но только не сидя, скрестив пальцы в надежде, что машина сама по себе 
вдруг поедет быстрее. Необходимо было выяснить причины плохого поведения машины 
на трассе и приступить к их устранению. Увы, но осознание ее отличительных, в 
худшую сторону, черт не всегда лежит на поверхности.
При столь унылом виде на перспективы, моей работой гонщика является выявление 
этих недостатков, подталкивание команды к их устранению; я должен выдвигать 
новые идеи, пытаясь сохранить в людях мотивацию. Частично это можно сделать, 
выражая ваши собственные разочарования, указывая на проблемы, происходят ли они 
с командой или с машиной, но рано или поздно, люди в поисках проблемных частей, 
перебрав шасси, мотор или покрышки, вспомнят и о гонщике, который также 
является частью этого комплекса.
На публике ты не можешь позволить себе анализировать гонку во всех подробностях,
 но хорошие гонщики в поисках улучшений всегда анализируют свои гонки. Они 
рассматривают вклад каждой составляющей, включая и собственную персону, и 
являются единственными, кто может реально оценить свое собственное выступление.
Каждый гонщик обладает своим неповторимым стилем вождения. Кто-то сказал 
однажды, что почерк гонщика на трассе сродни почерку человека при письме, ведь 
способ твоего вождения суть продолжение твоей индивидуальности. Столь тонкие 
отличия в стилях вырабатываются годами, и в большинстве случаев делается это 
самим человеком. В автоспорте нет Девида Лидбеттера или Арсена Венгера.
Поскольку я начинал в мотоспорте, у меня выработался стиль, отличный от 
большинства парней, пришедших в гонки из картинга. На мотоцикле вы не атакуете 
повороты — вместо этого вы учитесь сочетать торможение, поворот и набор газа. 
Обладая таким опытом, я стал, что называется, «плавным» гонщиком, в отличие от 
тех, кто жестко бросает свой болид в поворот, но это вовсе не значит, что я не 
нахожусь на том же «пределе», как и те, другие. Просто на грань своих 
возможностей я выхожу своим собственным путем. Я бы сравнил свой инстинктивный 
стиль с со стилем Алена Проста, нежели чем с чьим-то еще, хотя иногда, чтобы 
подстроиться под различные обстоятельства, я его меняю.
Стиль Проста был настолько мягок, что управление болида казалось очень простым 
делом. Я никогда не забуду, как на чемпионате «Элф-Мастерс» в Париже Айртон 
Сенна смотрел на большой экран, где камера, находившаяся на борту карта, 
показывала руки Профессора на рулевом колесе. Явно потрясенный Айртон наблюдал