Мне повезло, что свою карьеру в Формуле 1 я начал в Williams — команде, в 
совершенстве владеющей наукой побеждать. Они подняли планку достижений на очень 
высокий уровень, и если кто-то задастся вопросом, насколько хороша эта команда, 
Фрэнку с Патриком достаточно лишь взглянуть в статистику и начать перечислять 
выигранные чемпионаты и победы в Гран-при. Такой успех сам по себе не приходит, 
он является результатом работы сотрудников команды. И если вы взглянете на лица 
механиков после тяжелого и неудачного уик-энда, их разочарование будет видно 
невооруженным взглядом.
В Williams учитывают малейшие нюансы — в машине, механиках, управлении командой 
или гонщиках. Перед тем, как начать гоночный уик-энд с реальным намерением 
закончить его на верхней ступени подиума, каждый винтик в этом сложном 
механизме должен занять свое место. Этот урок я запомнил и взял на вооружение, 
покидая Williams. Что бы между нами не произошло, я всегда буду благодарен 
команде за эту науку.
Кроме того, я был напарником Алена Проста, Айртона Сенны и Найджела Мэнселла — 
фантастически успешных пилотов, каждый из которых имел собственное 
представление о том, как надо работать. Ален и особенно Айртон стремились 
достичь совершенства и, стремясь к своей цели, они могли преодолеть любые 
преграды. Мой отец, ярый приверженец правильного исполнения работы, был еще 
одним гонщиком из этой категории.
Наука проста — ты не можешь быть удовлетворен, если что-то не доведено до конца.
 Когда есть возможность для малейшего улучшения, ты должен сделать это. Если 
достижимы все 100%, ты не можешь довольствоваться 99%.
И этот настрой впитывается в кровь. Для тебя победа важнее финиша, сперва о 
титуле и только потом о других местах. И такая уверенность придает тебе 
сверхмотивацию. Возглавляя пелетон, ты испытываешь потрясающие ощущения, и 
после того, как я покинул Williams и оказался за рулем Arrows, то во время 
лидирования в Венгрии во мне бурлили фантастические эмоции. Тогда я понял, 
насколько соскучился по тем высоким эмоциям, которые доступны только 
победителям. К тому же я ощутил в себе потребность заново вкусить то ощущение 
полнейшего наслаждения, которое приходит с победой.
Одной из основных причин, по которой Эдди так стремился подписать со мной 
контракт, был мой опыт сражений в первых рядах пелетона, опыт выигранных гонок 
и опыт противостояния давлению. Почти сразу же после подписания контракта, 
команда захотела услышать мой рассказ о том, что им следует предпринять, чтобы 
помочь Jordan войти в клуб победителей и может быть узнать несколько секретов, 
которым я научился в Williams. Проблема заключалась в том, что не существовало 
никакой панацеи или магии, которые могли бы вознести Jordan наверх. Надо было 
решать те же самые задачи, что и раньше, но делать это лучше и более 
последовательно. От меня требовалось внушить всем и каждому, насколько мелочи 
влияют на ход событий. Если всех их сложить вместе, то мы и получим ту разницу, 
которая отделяет второе место от первого.
Мне кажется, поначалу в команде были разочарованы тем, что я рассказывал 
известные уже вещи. Когда ты годами варишься в котле Формулы 1 и стремишься к 
победе, но тебе всегда не хватает до нее чуточки, ты воображаешь, будто 
победители и чемпионы живут на какой-то другой планете. Поэтому, когда я 
перешел в Jordan, им было немного любопытно, как я буду работать над машиной. 
Команде хотелось знать, что же такого необычного несет в себе чемпион мира, и 
стану ли я сам по себе мгновенным решением всех проблем, или может быть я 
составлю им список того, что следует делать, а чего не следует, и с первого дня 
нам удастся резко прибавить в скорости.
Единственное, что я мог им предложить — это продолжать выполнять все то же 
самое, но делать это лучше, и, полагаю, команда испытала нечто вроде 
разочарования. Как если бы мне кто-то сказал: «Если ты хочешь снова побеждать, 
то почему бы тебе просто не ехать быстрее и попытаться опередить парня, едущего 
впереди?» Возможно тогда я бы ответил: «Думаешь, я этого не знаю?» и может быть 
их ответ был как раз таким. С одной стороны мне нужно было подталкивать команду 
в одном направлении, с другой стороны мне было необходимо ее убедить, что без 
прочного фундамента нам далеко не уехать.
Трудность заключалась в наличии столь существенной пропасти между тем, где мы 
оказались на старте сезона, и где нам надо было быть, чтобы реально побороться 
за победу, и многое из моих слов оказалось излишними. В начале сезона мы не 
искали, как из 99 % сделать 100 % — сначала нам пришлось заняться машиной в 
целом, а это требовало времени. И мы своего добились.
После катастрофы в Монако наши результаты мало-помалу улучшались, и наступила 
очередь Спа. К этому моменту мы уже начали показывать хорошие результаты в 
квалификации, были близки к подиуму в гонке. Мы оба, Ральф и я, неплохо провели 
предыдущие гонки в Хоккенхайме и Венгрии, финишировали в очках, поэтому в Спа 
мы приехали в довольно бодром расположении духа. Конечно, мы не рассчитывали на 
победу, но на очень высокий результат — вполне.
Гонка в Спа всегда была удачной для Jordan. Ее едва не выиграл Андреа де 
Чезарис, Михаэль Шумахер квалифицировался здесь седьмым в первом же своем 
Гран-при в Формуле 1 — перед тем, как его переманил Benetton — и здесь же 
Рубенс Баррикелло добыл первый и единственный поул Jordan, оказавшись быстрее 
всех в мокрой бельгийской квалификации. Все в команде, включая меня, ждали Спа 
с нетерпением.
Я предвидел, что борьба в Спа будет очень плотной. Михаэль Шумахер и Мика 
Хаккинен отчаянно боролись друг с другом за титул чемпиона мира, а Михаэль 
вообще специалист по Спа, поскольку вырос недалеко от этой трассы. Казалось, 
будет невероятно трудно вмешаться в их борьбу, но у всех нас были очень хорошие