это по сравнению с тем, что я познакомился в те выходные с Анной?)
Энцо Феррари написал мне письмо. В то время он уже не был большим писателем 
писем, и это было что-то особенное. Он писал так, как вероятно полвека назад 
писал Тацио Нуволари. С той только разницей, что в то время он вряд ли был так 
доволен вторым местом. Перевод только испортит благозвучие этого языка:

Caro
Berger
!


Ho ammirato e sofferto la su bella corsa. Bravo! Sara per la prossima volta, 
perche lei merita una grande soddisfazione di cui la Ferrari ha bisogno e per 
la quale di noi tutto lavoriamo.


Cari saluti, Ferrari, Maranello, 22 settembre 1987.

Зубастая турбо-Ferrari была как будто для меня сделана: оптимальный баланс, но 
такой что последние десятые доли секунды можно было добыть только из последних 
сил. Настоящая машина-боец, в которую я идеально вжился, это почувствовала так 
же и команда, и внезапно я начал получать самые быстрые моторы.

То, что я выиграл последние две гонки сезона, Японию и Австралию, потом 
показалось некоторым образом нормальным, логическим началом для чемпиона, 
которым я вскоре должен был стать. При взгляде назад это имело тем большее 
значение, так как победы под занавес сезона 1987 года как Маттерхорн
[2]
возвышались над холмиками прошлых лет.

Харви Постлтуэйт сказал тогда: «Герхард проехал великолепные гонки, очень 
похожие, каждый раз почти одинаковые: в начале он ехал быстро и жестко, чтобы 
деморализовать других и два часа спустя приводил машину к финишной линии в 
идеальном состоянии — мотор, шины, коробка передач. Это в стиле Лауды. С той 
небольшой разницей, что Герхард, наверное, немного быстрее, чем Ники» (однако 
на тот момент последний уже два года был на пенсии).
Почему же ни мне, ни Ferrari не удалось использовать взлет осени 1987 года как 
трамплин для такого желанного чемпионского титула?
Как бы то ни было: зимой наши инженеры почивали на лаврах, а когда весной они 
очнулись, мы были на световые годы позади мощной комбинации McLaren-Honda.

Энцо Феррари умер 7 августа 1988 года, и знатоки знали, что произойдет первым 
делом: смерть держали в секрете. Ходили слухи, что Ingegnere
[3]
скончался, но официально никто ничего не знал. Только когда его давно уже 
похоронили, миру разрешили начинать оплакивать, а еще месяц спустя все 
достоинство и значительность Энцо Феррари удостоилось заупокойной мессы в 
соборе Модены.

Люди постарше любят ругать меня и мне подобных, потому что нас не интересует 
«собственная» история: Лауда не был специалистом по истории Ferrari, у меня не 
было никакого понятия о триумфах Хуана Мануэля Фанхио, и Михаэля Шумахера тоже 
не стоит спрашивать, в каком году Аскари перебежала дорогу черная кошка на 
трассе Монцы. Есть люди, просто пропитанные детальными знаниями о вселенной 
Ferrari, они бы отдали палец на руке за право один единственный раз посидеть в 
Ferrari Формулы 1 или увидеть, как сморкается Энцо Феррари. А ктото вроде меня, 
со свободным входом в рай, интересуется только сегодняшним днем и не имеет ни 
малейшего понятия об исторических событиях.
Таким образом я узнал Энцо Феррари только в отношении текущих событий, во время 
обедов с Пьеро Ларди, Пиччинини и Альборето, где все болтали по-итальянски, 
пока что-то не спрашивали меня и тогда мне кое-что переводили.
Я думаю, что зимой 87/88 Старик еще держал все нити в руках. ему не нужно было 
делать ничего другого, как только листать в задней комнате «крестьянского 
двора» в Фиорано все возможные телексы и результаты, читать газеты и стучать 
кулаком по столу во время ежедневных совещаний. Его взрывы ярости еще 
воспринимались всеми всерьез. Как бы то ни было, у него хватило мудрости 
позволить такому человеку, как Барнард, работать в Англии. С итальянской точки 
зрения это было равноценно признанию в технологической и организационной 
слабости, Энцо Феррари был не слишком хорош для этого.
Весной 1988 года, после его 90-го дня рождения, его уже почти не видели. Он 
даже не смог присутствовать, когда завод Ferrari посетил Папа, они только 
пообщались по телефону.
Когда меня представили Папе, он поболтал со мной по-немецки. Что мне 
понравилось больше всего, это мысль о моем учителе по религии, который тоже был 
одним из тех, которые говорили: Бергер, из тебя никогда ничего не получится.
Потом Папа освятил боевые машины для Гран-при Канады, к сожалению, они обе 
сошли.
Некоторые биографы утверждают, что Энцо Феррари в 1988 году все больше слабел 
из-за результатов своих машин. Действительно, с точки зрения Ferrari мы 
переживали не самые лучшие времена, в которые старая слава уже ничего не