вещам он тоже обязан частью своего успеха.
Мне на своей стороне фронта тоже удалось добиться кое-каких успехов. Я научил 
Айртона Сенно своему хулиганству, научил его жить так легко, как привык сам.
Дело доходило, начиная с шуток в разговорах, до настоящих шедевров взаимных 
розыгрышей, но, с другой стороны, и до диких погонь в аэродинамической тени 
друг друга на тренировках. Он легко давал втянуть себя в такие вещи, но я 
по-прежнему всегда оставался немного более сумашедшим, хотя как мне кажется, 
после моей аварии в Имоле я потерял полную, стопроцентную непосредственность. А 
тут еще и постоянное дисциплинирование со стороны Рона Денниса! И все равно: я 
был более сумасшедшим, он был более совершенен, и такое распределение ролей не 
давало нам соскучиться в те дни.
Для меня к тому времени вся прошедшая жизнь состояла, за несколькими 
исключениями, из бесконечной череды розыгрышей, еще и усиленных тирольским 
влиянием. В шутках тирольцев есть нечто прямое и непривыкшему человеку иногда 
трудно различать, где кончается шутка и начинается правда. То, над чем смеются 
у нас, в доброй половине стран мира покажется оскорблением.
Австралия 1990, за несколько дней до гонки. После ужина мы начали прямо в 
одежде швырять людей в бассейн, я удачно упирался и не упал туда, но зато упали 
многие другие. Сенна сбежал, чтобы мы его не поймали. Когда я позже заглянул к 
нему в комнату, он меня подкараулил и задорно облил стаканом воды. Тирольца так 
не намочишь, но это был знак, что он хотел участвовать в игре. Вот тут-то мы за 
него и принялись.
Из шланга мы соорудили удлинитель для огнетушителя и просунули его в три часа 
ночи Сенне под дверь. Пригласив пару зрителей, мы нажали на спуск. Сенна 
вылетел из окна как ракета, а комната выглядела так, как будто в ней взорвалась 
бомба. Разразился дикий скандал, люди проснулись и наехали на Сенну за то, что 
он так шумит. Ему было очень стыдно.
На следующий день он прочел мне лекцию о том, что там химикалии, и он мог бы 
умереть. Но все же он посчитал себя обязанным взять реванш и даже иногда 
пробовал как нибудь безобидно подшутить, что, конечно же, затем ударяло по нему 
самому в сто раз сильнее.
Очень мила история с сыром в Мексике. Чтобы привыкнуть к высокогорью, мы 
прибыли туда за целую неделю до гонки, а это значит, что можно было все 
тщательно и с любовью подготовить. Карлхайнц Циммерманн раздобыл подходящую 
рыбу и особо вонючий сыр, всему этому я достаточно долгое время дал полежать на 
солнце. Вы не можете себе представить какая это была вонь! Все это мы засунули 
затем Сенне под кровать, и еще пару кусочков распределили по вентиляционной 
шахте. Конечно же, сыр под кроватью он быстро нашел и выкинул, а оставшийся 
запах он посчитал остаточным явлением, который быстро выветрится. Но само собой 
вонять продолжало так же, как и раньше. Люди бледнели даже снаружи, в коридоре. 
Отель был забит под завязку и Сенна даже не мог выехать. Кроме того, кто-то ему 
сказал, что Мексика — это страна черной магии и, будучи бразильцем, он на 
всякий случай решил не открывать ночью окно.
Некоторое время он обижался, но в целом и в общем привык к такому 
разнообразному роду общения.
Например, когда обнаружил свою комнату в австралийском Порт Дугласе, полную 
лягушек. Лягушки в кровати, в каждом ящике, в каждом кармане. «Ты настоящий 
придурок», — сказал он мне утром, — «я полночи провел, вынося жаб наружу».
«А куда делась змея?»
И он еще две ночи не спал.
Но больше всего Сенну поразил номер с чемоданчиком и вертолетом, он себе такого 
даже не мог представить.
Мы как обычно жили на вилле д'Эсте у озера Комa и летали в Монцу на вертолете. 
Рон Деннис и Сенна несколько часов просидели рядышком, с большим трудом 
состряпали новый договор и подписали его. Сенна сложил эти бумаги в свой кейс 
за 8000 долларов. Он был очень горд этим кейсом, и мы все знали, что он стоил 
8000 долларов и что в американской рекламе на него становился слон.
Сенна сам управлял вертолетом, кроме него, на борту были еще Рон Деннис, его 
жена Лиза и я. Когда мы начали заход на посадку в Монце, я открыл дверь и 
выкинул кейс наружу. Сенна этого не заметил, а остальные впали в полный ступор 
и лишились дара речи. Я снова закрыл дверь и посмотрел вслед чемоданчику, как 
он ударился о землю в 150 метрах под нами и поднял небольшое облачко пыли.
Указатель с посадочной площадки в оранжевом комбинезоне, вероятно решил, что от 
вертолета что-то отвалилось и помчался к месту падения. Мы же между тем 
приземлились, Сенна принялся искать свой кейс и смеялся, ну знаете, как смеются 
люди, у которых кто-то спрятал чемоданчик. Остальные двое притворились мертвыми,
 Сенна ходил вокруг вертолета и искал кейс. Тут он издалека услышал вопли 
человека в оранжевом, тот со всех ног бежал к нам с кейсом в руках. Внезапно до 
Сенны дошло, что это был его кейс, он смотрел то на чемоданчик, то в воздух, то 
на меня и просто не мог сообразить.
Однако, когда выяснилось что эта штука действительно не сломалась, тут настала 
очередь смущаться мне, получилось, что я проиграл. Но когда кейс открыли, 
обнаружилось, что все авторучки взорвались и развели дикую грязь, так что в 
этом смысле шутка не была полным провалом.
Сенна хотя и оплакивал свои 8000 долларов, так как кейс все-таки нельзя было 
больше использовать, но он не по-настоящему обозлился. Ему даже каким-то 
образом понравилось, что кто-то может бытъ настолько сумасшедшим, чтобы 
выкинуть из вертолЈта кейс Айртона Сенны.
Мне только осталось добавить, что сегодня я бы не стал выкидывать чемоданчики 
из вертолетов, но это было типично для того времени, когда мы пытались