друзья. Надя Рокоссовская-Урбан не оставляла  меня  ни  на  один  день.  Моя
подруга Марина Сидорова и ее муж Алик Масюков опекали меня. Потом, когда  мы
уехали в Англию, их опека перешла на  мою  маму.  Их  помощь  я  никогда  не
забуду.
   Но вернусь к Филу. Теперь вам понятно, почему  я,  выслушав  его,  первым
делом подумала, что мне только этих проблем не хватает. Спустя два года я  к
нему подошла сама  и  сказала:  "Хорошо,  так  и  быть,  с  вами  я  подпишу
контракт".  Я  понимала,  что  пришло  время,  когда  нужно  иметь  хотя  бы
какой-нибудь крючок, который помог бы мне в крайнем случае каким-то  образом
зацепиться за работу на Западе. К концу  восьмидесятых  не  я  одна,  многие
понимали, что рано или поздно это может случиться. Но в  то  время  я  ничем
себя не связывала, да я и не  могла  ничего  платить.  От  меня  требовалось
подписать контракт о взаимных намерениях, а не о финансовых  обязательствах.
Пока и Фил ничего не мог для меня  сделать,  но  стали  появляться  какие-то
возможности, советская хватка  с  каждым  днем  слабела,  а  ему,  наверное,
казалось большой удачей, что у него первого появилась русская.
   Тогда на нас, советских, была большая мода,  а  тут  он  наконец  получил
одну, причем не самую плохую. Для меня же это соглашение с  Филом  оказалось
счаст-ливым  билетом  в  будущую  жизнь,  так  как  контракт  с   английской
федерацией составил Фил, и я ему бесконечно  благодарна.  Мы  же  ничего  не
знали о западных законах, а он готовил мне  контракт,  как  готовил  бы  его
американке  или  француженке.  Причем,  на  мой  взгляд,  даже  лучше,   чем
американке, не говоря уже о француженке.  Естественно,  я  должна  была  ему
платить с контракта проценты, но у меня крохи переживаний на  этот  счет  не
возникало. Детали первого моего западного контракта Фил  обсуждал  несколько
месяцев, даже сейчас последнее мое соглашение уже после восьми лет работы  в
Англии рассматривалось Филом, мне кажется, не меньше трех  месяцев.  Строчка
туда, строчка сюда. Кстати, мне  помогло  серьезное,  западное  отношение  к
контрактам в одном забавном случае. Когда меня доставала с тайм-шером  тетка
в ГУМе, я ей сказала: "Дайте контракт, я покажу его своему адвокату". Ко мне
сразу потеряли интерес.
   Фил ненамного младше меня, но выглядит очень молодо. Мы его пригласили на
заре нашего знакомства к нам  домой,  представили  его  моей  маме,  которая
кормила моего будущего адвоката такими пирожками,  что  он  их  до  сих  пор
забыть не может.
   Фил, узнав, что мы с Ирой Родниной соседи, хотел подписать контракт  и  с
ней. Попутно он, наверное, решил, что все  знаменитые  советские  спортсмены
живут в одном доме на улице Рылеева, 6. Пришлось его разочаровать:  "В  этом
доме из спортсменов живут только я и Роднина". Фил спрашивает:  "А  кто  еще
здесь живет?" Тут я его сразила: "Здесь живут  большие  генералы".  Пришлось
рассказать ему всю историю моего получения квартиры. Он долго не мог понять,
что дом, квартиру не выбирают, какая подходит, а берут ту, какую дают.
   Сижу я у себя в Бишеме, вдруг звонок, Фил: "Оля, я хочу тебя удивить!"  И
передает трубку... Родниной:  "Оля!  Привет!"  Выясняется,  что  они  летели
вместе в самолете и у них случайно  оказались  рядом  кресла.  Ира  каким-то
образом увидела в его  бумагах  фамилию  Морозова.  Она  удивленно  на  него
уставилась, а он повернулся к ней и говорит: "Некрасиво, миссис, смотреть  в
чужие бумаги". Она в ответ: "А я знаю Морозову". Но тут и он ее узнал:  "Да,
а я могу назвать ваш адрес. Улица Рылеева, дом шесть. Я даже  знаю,  куда  у
вас выходят окна". Тут Ира задергалась: "Как это?" - "Потому что  я  адвокат
Морозовой, был в гостях у нее дома". Они долго смеялись. У  Фила  прекрасная
память, он стал ей рассказывать, что наши дети Катя и Саша ходили  вместе  в
школу. Но адвокатом Иры он не стал. Довольствуется из  русских  помимо  меня
еще и Курниковой.
   Фил живет в Америке, в Вашингтоне. Но, как у любого западного человека, у
него весь мир - родной дом. У "Эдвантеч" офисы в Токио, в  Лос-Анджелесе,  в
Лондоне, в Париже. В 1998 году Фил приехал в Москву на женский турнир  Кубка
Кремля, отправился вечером в Большой театр, опоздал и потом долго удивлялся:
"Оля, у меня же был дорогой билет, но меня посадили на самый последний ряд".
Я же сидела,  благодаря  подруге  Тане  Голиковой,  бывшей  солистке  балета
Большого, практически на сцене. Я ему объясняю: "Фил, по Москве надо  ходить
со мной". Потом его все же  пересадили  в  амфитеатр.  Билет  в  Большой  Де
Печиотто устроила Аня Курникова.  Владимир  Васильев  всегда  хорошие  места
придерживает для теннисистов.
   АНГЛИЙСКИЙ СПОРТ, ИЛИ ПОЛЯНКА
   С БУТЕРБРОДАМИ
   Англия на всю жизнь останется в моей памяти как страна,  которая  обожает
любительский спорт.
   Психологический  настрой  каждого  британца  -  быть  любителем.  Другими
словами, главное - участие. Ребенка, рожденного в Англии, никогда не  растят
чемпионом. Но внушают, что он должен быть участником. Речь, конечно, не идет
о футболе - это отдельный остров,  отдельная  жизнь,  национальная  примета.
Футбол - особое явление. Но все, что следует дальше, полностью попадает  под
мое определение. Например,  крикет,  в  него  играют  три  дня.  Игроки,  их
родители и друзья приходят на стадион, который  представляет  собой  большую
поляну,  приходят  обязательно  с  бутербродами.  У   каждого   игрока   для
бутербродов огромная сумка. У обычного зрителя  сумка  в  два  раза  больше.
Разложились, поговорили, пообщались, выпили, позагорали. Что там на  поляне,
то есть на стадионе  -  неизвестно  и  как  бы  не  очень  публику  волнует.
Приходишь на Уимблдон, почти то же самое. Какую главную традицию сохранили в