полностью. И хотя организаторы устраивали на открытом  первенстве  Австралии
пышные приемы - большинство игроков не меняло  на  них  домашние  праздники.
Организаторы постоянно были вынуждены упрашивать и ублажать  игроков,  да  и
сам турнир из-за всей этой кутерьмы все время блуждал по декабрю, порой даже
цепляя Новый год.
   Приезжать на другой конец света только ради первенства Австралии не  было
смысла - это слишком далеко и дорого.  Тем  более  что  в  Австралии  тяжело
адаптироваться из-за необычного климата и разницы в часовом поясе. С  годами
многое изменилось. Если прежде на  открытое  первенство  Австралии  собирали
игроков на личных контактах и те не могли отказать,  отдавая  дань  уважения
стране, где теннис столь популярен, то,  став  профессиональным  турниром  и
войдя в четверку Большого шлема, открытое первенство Австралии  превратилось
в один из самых дорогих и престижных турниров.
   Когда я впервые играла на открытом первенстве Австралии, оно  проводилось
в Мельбурне на Куенге. Куенг - это старый и знаменитый теннисный клуб.  Клуб
типично английский, как бы из прошлого  века.  Все  австралийские  теннисные
победы начинались с Куенга. Звездные годы легендарных австралийцев,  Лейвера
и Розуолла, триумфы австралийской команды в Кубке Дэвиса  -  все  связано  с
огромным стадионом в Куенге. Знаменитые  Столли,  Ньюкомб,  Рич  -  все  они
начинали здесь.
   Первое мое впечатление от Куенга - плохая трава. Впрочем, траву Уимблдона
повторить нигде не смогли.  Климат  для  играющего  на  турнире  тяжелый.  В
Мельбурне летом (декабрь - это в Австралии лето) может быть холодно до такой
степени, что на улицу надо выходить в пальто. Страшный ветер.  Австралийские
игроки утверждали, что благодаря тренировкам на этих  неровных  кортах,  при
сильном ветре, при  множестве  мух  и  хорошем  питании  (мясо  в  Австралии
замечательное) они вырастают  сильными,  здоровыми,  да  еще  и  с  крепкими
нервами. Сейчас при том же питании австралийцам ничего не помогает.  Прежних
побед у них нет. Возможно, мух стало  меньше?  В  свое  время  нам  выдавали
специальный раствор. Игрок, выходя на корт,  им  себя  поливал,  иначе  мухи
залетали чуть ли не в уши, а уж рот открывать вообще не рекомендовалось. Той
торжественности в обстановке соревнований, что присуща Уимблдону, первенству
Франции и даже в какой-то степени первенству США,  в  Австралии  никогда  не
было. Турнир  всегда  проходил  спокойно.  В  мои  спортивные  годы  у  меня
создавалось ощущение, будто ты попал в провинцию.
   В Австралии  я  играла  неплохо.  Трижды  выигрывала  турнир  в  Аделаиде
(предшествующий первенству Австралии, как Исборн Уимблдону), играла в финале
открытого первенства в паре с Маргарет Корт. Было много счастливых минут, но
суперответственность, та, которую испытываешь на Уимблдоне или  на  открытом
первенстве США, в  Австралии  меня  не  посещала.  Какая-то  потусторонность
присутствовала в турнире, проходящем на другом конце планеты.
   Когда я первый раз добралась до зеленого континента,  мне  сообщили,  что
теннис в Австралии переживает упадок. "В чем это выражается?" - спросила  я.
"Ну как же, раньше у нас у каждого дома был  корт,  а  теперь  через  два  у
третьего".
   Отель, куда нас поселили, когда я последний раз выступала  на  первенстве
Австралии, находился в центре города. Во дворе  отеля  бассейн,  второй  или
третий этаж целиком занят комнатами для развлечений. Лена Елисеенко,  второй
номер сборной, играла во все игры, а  в  бильярд  просто  на  самом  высоком
уровне. И, конечно,  прекрасно  в  настольный  теннис.  Я  тогда  увлекалась
нардами, и мы с Шамилем устраивали долгие сражения,  а  Лена  рядом  азартно
билась в пинг-понг. Она настолько увлекалась, что,  играя  в  паре  с  Уэйд,
кричала: "Дура, куда бьешь!" Вирджиния ко мне: "Оля,  что  она  сказала?"  -
"Перебей на ту сторону", - переводила я.
   Нет теперь той прежней провинциальности, а с ней  исчезла  и  в  общем-то
приятная патриархальность наших встреч. Прошло еще несколько  лет,  и  снова
первенство Австралии стало переживать невероятный  бум.  С  него  начинаются
турниры Большого шлема, так как открытие  первенства  приходится  на  третью
неделю января. Всем теннисистам такие сроки  удобны,  все  съезжаются  после
зимнего праздника и начинают летнюю жизнь. Австралийцы  превзошли  остальные
турниры Большого шлема, построив невероятный теннисный  стадион.  Официально
стадион стоил пятьдесят миллионов долларов, но, говорят, обошелся в  полтора
раза дороже. Над ним семидесятитонная  крыша,  которая  легко  раздвигается,
когда нет дождя, и закрывает стадион от непогоды. Я сидела на трибуне  и  не
слышала  никаких  звуков,  когда  она  двигалась.  Причем  перекрытое  двумя
гигантскими скорлупами пространство так огромно, что  самой  крыши  даже  не
замечаешь. Когда женская сборная СССР в конце 1988 года играла  финал  Кубка
Федерации, организаторы спросили, не будем  ли  мы  против,  если  во  время
дождя,  не  останавливая  матч,  они  закроют  стадион.  И   я   и   капитан
чехословацкой команды, с которой мы играли финал, не  возражали.  Как  потом
сказали игроки, они даже не почувствовали,  что  корт  стал  закрытым.  Лишь
заметили, что над ними начала двигаться  тень.  Весь  комплекс  с  отличными
раздевалками и тренировочными кортами, с прекрасным пресс-центром - огромный
шаг вперед, в двадцать первый теннисный век.
   Как только выстроили новый стадион, первенство Австралии начали проводить
не на траве, а на синтетике. В мире остался только Уимблдон, большой  турнир
на травяных площадках.  За  последние  десятилетия  построили  стадионы  для
открытого первенства США, реконструировали Ролан Гаррос и  теперь  воздвигли
стадион в Австралии - вот цена популярности Большого шлема. Что же  касается
призов, то они обычно всегда на одном уровне. Уимблдон в 1989  году  "стоил"