нам от этого было не легче.

Безусловно, в Монако мы летели за Суперкубком. Беспокоило только, что всюду – и 
дома, и за рубежом – нас считали явными фаворитами, не учитывая честолюбия 
«Стяуа», подкрепленного несколько иными, чем у пас, материальными стимулами.

На обязательном после финала допинг-контроле у футболистов есть время 
поговорить. Так вот, в приятной беседе между киевлянами и румынскими 
футболистами в Монако выяснилось, что гонорар за победу в состоявшемся матче у 
«Стяуа» гораздо выше, чем у киевского «Динамо». Это не вызвало гнев и 
возмущение наших игроков – к такому порядку вещей уже привыкли, ото просто 
принимается к сведению и сопровождается беззлобными шутками.

Ни в коем случае не хочу сказать, что, будь у нас материальные стимулы выше, мы 
бы привезли Суперкубок. Это совсем не так. Футбол есть футбол. В качестве 
контрпримера можно вспомнить 1975 год, когда, вне всякого сомнения, «Бавария» 
проиграла больше, чем выиграли мы, но приз тем не менее был выставлен в итоге 
на Крещатике и долго там стоял, пока Михаил Ошемков не увез его, чтобы передать 
следующему победителю. Но в современном мировом футболе уровень мотивации 
постоянно повышается, и делать вид, что нас это не касается, уже нельзя.

Трудно найти разумное объяснение, почему мы не можем использовать в качестве 
призового фонда определенное количество процентов от суммы, гарантированной нам 
организаторами только за участие в матче, суммы, которую мы обязаны целиком 
отдать в Госкомспорт. Ведь команда это заработала! Почему она не может 
воспользоваться хотя бы частью заработанного? Заработанного честно!

Еще в Москве, в гостинице «Спорт», где две группы киевлян (одна прилетела аз 
Уэльса со сборной после товарищеского матча, другая – с южных сборов из 
Гантиади) встретились за день до отлета в Монако, мы еще раз объяснили 
футболистам, что «Стяуа» также едет не на прогулку. Я видел эту команду в 
декабре 1986 года в Токио в матче за Межконтинентальный кубок против 
аргентинского клуба «Ривер Плейт» и должен сказать: игра наших соперников 
производила впечатление. Мне показалось даже, что в их игре чувствуется рука 
Стефана Ковача, легендарного румынского тренера, руководившего голландским 
«Аяксом» в начале семидесятых годов, одного из прародителей тотального футбола. 
Мне, кстати, приписывают, будто я возражаю против термина «тотальный футбол». 
Это не так: нет смысла не принимать то, что полностью отражает существо дела.

В Токио меня поразил интерес к футболу. Казалось бы, чего уж там: японцев на 
поле нет, какие-то неведомые «Стяуа» и «Ривер Плейт» борются за какой-то 
непонятный Межконтинентальный кубок. Но на трибунах – больше шестидесяти тысяч 
человек, идет прямая трансляция по телевидению (к слову, и еще в 54 страны), 
атмосфера праздничная. Этот матч иногда называют «Кубком «Тойоты», поскольку 
основной его спонсор – эта крупнейшая автомобильная корпорация.

Румыны проиграли тогда – 0:1, но это был несчастный случай. Европейцы 
доминировали на протяжении всего матча, несмотря на то, что в составе 
соперников выделялись чемпионы мира 1986 года вратарь Пумпидо, защитник Ружжери,
 полузащитник Энрике, чемпионы мира 1978 года хавбеки Гальего и Алонсо, а также 
игроки сборной Уругвая Гутьеррес и Алсаменди. Последнему удалось забить 
единственный мяч после розыгрыша штрафного, правда, до этого был гол румын, 
проведенный защитником Белодедичем после высокоскоростной контратаки, по арбитр 
из Уругвая но понятным ему одному причинам его не засчитал.

После гола «Ривер Плейт» отбивался как мог, изредка проводя ответные атаки. 
Румынские футболисты резко взвинтили темп, не сбавляли его до конца матча, 
владели серединой поля, но так и не смогли ничего поделать против аргентинской 
обороны и вратаря. Я взял на заметку нестандартно играющих форвардов «Стяуа» 
Пицурку и Лэкэтуша, и нельзя было не отметить сбалансированную линию 
полузащитников румынской команды.

В Монако, на скамейке запасных, мне еще раз пришлось вспомнить матч в Токио – 
настолько были похожи сюжеты обеих встреч, только на сей раз в роли ведущих 
игру и проигравших ее оказались мы.

И без радости читали в «Экип»: «Футбол мы видели интересный, а советские 
болельщики могут быть разочарованы только результатом, но не игрой». Опять 
красивая игра… Впрочем, мы не имели никаких оснований оставаться довольными ею. 
«Стяуа» мы превосходили, но выгод от этого имели немного: несколько опасных 
ситуаций не использовали Беланов, Блохин, Заваров… Чанов пропустил на последней 
минуте первого тайма нелепейший гол со штрафного. Даже телезрителям, как 
выяснилось, был слышен его голос, когда он устанавливал стенку и командовал 
партнерами – Балем, в частности: «Андрей, вправо, вправо. Хорошо!» Оказалось, 
не очень хорошо.

В стенке плотно стояли шесть игроков (крайний слева – Рац). Седьмой, Беланов, 
стоял, чуть-чуть отойдя от Раца и готовясь выбежать на бьющего, если бы румыны 
вздумали разыграть штрафной. «Дырка», таким образом, между Рацем и Белановым 
образовалась. Нельзя быть уверенным, что именно в нее направил мяч Хаджи, но