из первых пошел на преодоление трудностей, связанных с предложенной нами 
программой. Он понимал, что в случае успешной реализации программы и 
отработанной на тренировках игры команда может подняться на новый, гораздо 
более высокий качественный уровень. Ему, прирожденному универсалу (говорят, что 
однажды, еще до нашего прихода в клуб, он в Бельгии в товарищеском матче играл 
в воротах, и весьма неплохо), не надо было долго объяснять преимущества 
коллективного гармоничного футбола.

Как-то мы смотрели на базе видеозаписи двух игр с участием «Аякса» времен 
Стефана Ковача. Колотов вдруг оторвался от экрана и сказал 
вопросительно-утверждающе: «Мы в такой футбол должны играть?!» И добавил спустя 
мгновение: «Только на более высоких скоростях».

Характеризующую Колотова историю поведал бессменный врач сборной Савелий 
Евсеевич Мышалов: «В 1973 году в московском матче со сборной Франции Виктор 
подошел ко мне в перерыве и сказал: «У меня один глаз не видит». В игре был 
момент, когда он получил сильный удар мячом по глазу. И вот глаз не видит. Я – 
к тренеру, Евгению Ивановичу Горянскому. «Менять надо Колотова!» Перед 
окончанием перерыва Виктор подходит ко мне и говорит: «Все в порядке с глазом». 
А у меня и времени уже не было проверить. Пошел он играть. После игры подходит. 
«Не видит глаз», – говорит. Закончилось это месяцем в госпитале».

Капитанская повязка свалилась на него словно гром в ясную погоду. Он привык 
считать себя рядовым футболистом, скромно и честно делающим свое дело, и вдруг… 
Реакция на доверие и уважение выбравших его ребят была ожидаемой: власть 
какая-никакая, а все же власть, ни на йоту его не изменила. Он не стал 
покрикивать на партнеров, не напускал на себя важный вид и не говорил 
менторским тоном. Капитанство он расценил как необходимость быть примером в 
жизни, на тренировках и в игре.

Я не собираю специально футбольные реликвии – вымпелы, фотографии, значки, но 
среди скопившихся за многие годы вещей бережно храню неиспользованный билет на 
матч киевского «Динамо» с московскими армейцами 22 июня 1941 года, фотографию 
команды 1961 года, когда она впервые выиграла чемпионский титул, и фото, на 
котором Виктор Колотов высоко поднимает над головой первый в истории советского 
футбола европейский кубок для клубных команд.

Больше, чем Володя Веремеев, со мной, пожалуй, никто не спорил. Он 
последовательно пытался убедить меня в том, что футболисту на базе перед игрой 
делать нечего, надо готовиться дома, в спокойной обстановке, слушая музыку или 
же читая. «Хорошо, – говорил я ему, – отпущу я тебя, еще несколько человек, в 
благоразумности которых уверен на сто процентов, а остальные? Как остальные 
ребята это расценят, ты подумал? Я бы на их месте взбунтовался. Это первое. А 
второе, поверь: какой бы гнетущей ни казалась тебе обстановка в «резервации», 
как вы называете базу, лучше, чем здесь, к игре ты не подготовишься. С питанием,
 в отличие от города, проблем нет никаких, на тренировку не надо мчаться 
тридцать километров туда – тридцать обратно, продуманный режим, врачебная 
помощь – словом, все условия для работы и отдыха».

Сейчас Веремеев, работая вместе со мной в тренерском штабе киевского «Динамо», 
говорит: «Я был нрав с точки зрения игрока, вы – с точки зрения тренера. 
Тренерская правота выше, поскольку исходит она прежде всего из интересов всей 
команды, игрок же волей-неволей, как бы он ни хотел иного, свои интересы ставит 
выше».

Веремеев с воодушевлением воспринял возможность играть в новый футбол, мечтал, 
оказывается, об этом. Мы поняли друг друга с полуслова во время первого нашего 
серьезного разговора с ним в Ташкенте. Я сказал ему тогда: «Ты можешь играть 
лучше». И говорил я это не только для того, чтобы его вдохновить. Мы видели 
Веремеева в отдельных матчах киевского «Динамо» при В. А. Маслове и заметили у 
него нереализованные возможности. «Не знаю, смогу ли, – ответил он, – но что 
хочу – это точно».

Хрупкость сложения Веремеева обманчива, даже визуально можно было определить, 
что его организм способен выдерживать большие нагрузки, и медицина подтверждала 
это.

Ему было интереснее и легче действовать впереди, но наступила в команде такая 
пора, когда каждый должен был отрабатывать и сзади, не гнушаться черновой 
работы. Я бы не стал характеризовать Веремеева как идеального универсала, по к 
выполнению функций соседа на поле он был готов процентов на 
шестьдесят-семьдесят.

Уже тогда, в 1975-м, мы задумывались о количественном и качественном насыщении 
средней линии, и получалось весьма неплохо, когда в полузащите орудовали вместе 
Коньков, Колотов, Веремеев, Мунтян и Буряк. Правда, затем из-за постепенного 
схода со сцены корифеев и отсутствия высококвалифицированных исполнителей этой 
идеи от нее на время пришлось отказаться.

Он не выступал в Базеле. Две желтые карточки, показанные испанцем Санчесом