твержу, пусть кому-то обидно будет это слышать, что в нашей команде 
неправильный подбор игроков.

И еще: футболиста надо уважать. Нельзя требовать, чтобы человек улыбался, когда 
ему плохо, чтобы больной человек делал вид, будто он здоров. Я больше не хочу 
пытать счастья в других командах – я больше не играю…»

Тренера: «Надо уметь довольствоваться тем, что есть. Надо заставить себя 
наступить на горло собственной песне ради интересов коллектива, ставшего тебе 
родным. Мы играем в такой футбол, какой есть и в который мы можем играть. Я 
тоже был бы рад иметь в своей команде «всех звезд мира…» Надо подавать пример 
молодым, а не заражать их своим настроением. Надо быть бойцом…»

Обо мне сложилось примерно такое мнение: игрок неплохой, но скандалист – из 
киевского «Динамо», после того как повздорил с тренером, попросили, а из 
«Шахтера», не сработавшись с наставником, сам ушел…

Я действительно не собирался больше играть, хотя и приглашали еще, – 29 лет по 
тогдашним меркам не возраст. Но не только играть. Я вообще собирался вычеркнуть 
себя из футбола, забыть, уйти, заняться серьезным делом – у меня же 
специальность! – которому учился, и даже не читать ничего больше о футболе.

Не тут-то было.

Никак не мог свыкнуться с мыслью, что не надо больше выходить на поле: во снах 
я еще играл. Закончил действительно рано – играть бы еще да играть. Сам решил. 
Но, как видно, волевые решения, даже если сам их принимаешь, могут доставить 
нестерпимую боль.

Таков футбол: отдать ему полтора десятка лет (полжизни было тогда для меня) и 
потом начисто забыть о нем может далеко не каждый. Я не смог. Скоро, очень 
скоро почувствовал, что порвать с футболом – выше моих сил…

Предложение тренировать «Днепр» принял с удовольствием. Люди, меня приглашавшие,
 не задумывались о моем возрасте.

Я же если и задумывался, то лишь о трудностях, которые ждут. Что такое нервный 
зуд, тогда еще не ведал.

Опыт, полагал, придет со временем: все когда-то начинали на ровном месте. Сил и 
желания работать – не занимать. Железные надо иметь нервы – вот что более всего 
беспокоило. Работа Ошенкова, Соловьева и Маслова, которую наблюдал, 
беспокойству этому содействовала.

Играть в футбол много легче, чем тренировать – это я понимал и прежде, еще 
когда играл, и потому не завидовал тягчайшей тренерской доле. Но одно дело – 
знать умозрительно, совсем другое – прочувствовать на собственной шкуре. 
Впрочем, помимо желания и сил, было еще одно немаловажное обстоятельство: к 
тому времени я, для себя разумеется, обобщил лучшее в творчестве тех тренеров, 
с которыми работал и спорил во время работы, но которые заложили в меня 
довольно большой объем специальной информации. Я надеялся использовать ее на 
практике, развивая и совершенствуя.

Тренерская работа необычайно сложна. Легко растеряться, за тысячью мелочей 
забыть о главном, за деревьями не увидеть леса. Столько всего надо учесть! На 
поле приходилось распоряжаться мячом, теперь предстояло распоряжаться людьми.

С первых шагов принял это для себя как главную, самую первую заповедь. Стал 
приглядываться к игрокам, старался их понять, принять их такими, как они есть: 
их характеры, настроения, запросы, вникнуть в семейные и личные дела, копался 
порой даже в таких пустяках, которые, казалось бы, вовсе никакого отношения к 
футболу не имеют…

Часто возникает вопрос: может ли тренер быть с игроками запанибрата или он 
должен держать определенную дистанцию? Нет однозначного ответа. Все должно идти 
естественным путем. Прежде всего это зависит от характера наставника. Если он 
искусственным образом начнет приближать к себе людей, заискивать перед ними, 
выказывать свое расположение и готовность дружить или так же искусственно будет 
строить непреодолимую преграду между собой и футболистами, сразу же начнутся 
сложности: игроки очень тонко чувствуют фальшь, наигранность, неестественность 
и соответствующим образом отвечают.

Для себя я твердо усвоил с первых же дней: тренер должен свято помнить, не 
забывать ни на миг, что работает с людьми, которые в значительной степени 
делают из него тренера. А люди в отличие от роботов имеют душу, часто довольно 
ранимую, иногда – строптивую. Тренер, безусловно, должен досконально 
разбираться в футбольном деле, но это одна сторона медали. Другая – тренер 
обязан одинаково хорошо понимать и душу игры, и душу людей.

Спустя год после того, как возглавил «Днепр», я не мог судить, стал ли я