Записки вратаря
Лев Иванович Яшин


Воспоминания великого спортсмена-футболиста — Льва Ивановича Яшина.




Лев Яшин

ЗАПИСКИ ВРАТАРЯ



Имя Льва Яшина хорошо известно любителям футбола. Он родился в Москве в 1929 
году. В 1943 году, еще не закончив семилетки, пошел работать на завод, получил 
специальность слесаря, а затем освоил ряд других рабочих профессий. В футбол 
стал играть в заводской команде, а первые серьезные тренировки начались в годы 
военной службы. В 1949 году Яшин был принят в состав московской команды 
«Динамо», цвета которой защищал всю свою спортивную жизнь, без малого четверть 
века.

В 1954 году Льва Яшина включили в состав сборной СССР, и он на пятнадцать лет 
стал ее бессменным вратарем. Яшин — чемпион Олимпиады 1956 года в Мельбурне, 
участник сборной команды, завоевавшей Кубок Европы, обладатель бронзовой медали 
чемпионата мира 1966 года, многократный чемпион СССР. В 1963 году заслуженный 
мастер спорта Лев Яшин был признан лучшим футболистом Европы. Трижды ему 
вручался Кубок «Огонька», как лучшему вратарю страны. Покинув в 1971 году 
футбольные ворота, он стал начальником московской команды. «Динамо», а ныне 
работает заместителем начальника отдела футбола и хоккея Центрального совета 
общества «Динамо».

Коммунист Лев Иванович Яшин окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Он 
кавалер ордена Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени и медали «За 
доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».




Вместо предисловия


Спорт открыл миру многих выдающихся людей. Разные они, эти люди, явления — 
«человек-гора», «человек-молния», «человек-дельфин», «человек-птица». В 
прозвищах этих выражено удивление перед сотворенным природой чудом и 
преклонение перед теми, кто не похож на нас смертных.

Не могу пожаловаться на то, что спортивная слава обошла меня стороной. И писали 
обо мне тоже немало. Но никогда не доставалось на мою долю эпитетов вроде 
«человек-птица» или «человек-тигр». И это справедливо. Я к категории феноменов 
не принадлежу. Никогда ноги не хотели подбрасывать меня в воздух сами, наоборот,
 всякий раз, отталкиваясь для очередного прыжка за мячом, я ощущал, как велика 
сила земного притяжения. Никогда мяч не лип к моим вратарским перчаткам сам, 
наоборот, нас с ним всегда связывали отношения, какие связывают дрессировщика с 
коварным и непокладистым зверьком.

Так что если мое имя и осталось в футболе, то обязан я этим не матери-природе и 
не счастливым генам. Не им — тогда чему же?

Дать всеобъемлющий ответ не просто. Наверное, прежде всего тем, кто составлял 
среду, в которой я рос и воспитывался, кто учил меня работать и играть в футбол.
 Обязан обстоятельствам, сделавшим мою жизнь такой, а не иной. Наверное, самому 
себе я тоже обязан, потому что, трудясь, не страшился измазать руки, не кривил 
губы от солевого рабочего пота, не стеснялся признаваться себе в собственных 
слабостях и собственном несовершенстве. Короче говоря, если я и достиг чего-то 
в спорте, то шел к этим достижениям тем же путем, что идет каждый мастеровой 
человек. И это мне дороже всего.

Не стану утверждать, что все, что принес мне спорт, я не ценю — победы, 
рукопожатия друзей, овации переполненных стадионов, автографы, 
пресс-конференции, медали, толпы у отелей крупнейших городов мира, далекие 
аэропорты, вспышки блицев при выходе из самолета, стрекот кинокамер за воротами,
 светящиеся восторгом и завистью глаза мальчишек. 

Все это доставило много счастливых мгновений, навсегда сохранилось в памяти. Но 
если бы память сохранила только эти блестки и не сохранила другого, главного — 
соленого пота и трудовых мозолей, честное слово, я не стал бы браться за перо.