Да, потери есть, но типичной для времен начала шестидесятых годов мне 
представляется судьба тех, кого я перечислял вначале. И вот что, мне кажется, 
важно: к середине семидесятых они, герои прошлого десятилетия, созрели и 
набрали силу на тренерском поприще. И это, помимо прочего, вселяет в меня 
надежду на то, что скоро прядут к нашему футболу хорошие времена.

Между парижским «Парк де Пренс» и лондонским «Уэмбли» — дистанция длиною в 
шесть лет. На английском чемпионате мы были в одном шаге от финала. Мы и 
сделали бы, не сомневаюсь, этот шаг, если б нам не помешала судейская 
несправедливость. У себя в групповом турнире мы обыграли всех, в том числе и 
итальянцев, фаворитов чемпионата, команду, в которой были такие знаменитости, 
как Факетти, Мацола, Ривера. В четвертьфинале — победа над венгерской сборной, 
тоже фаворитом, чью линию атаки возглавляли Альберт и Вене. В полуфинале мы 
встретились с командой ФРГ. Судьба этого матча решилась так. В середине игры 
немецкий полузащитник запрещенным приемом сбил с ног Игоря Численко, отобрал у 
него мяч и отправил его в нашу штрафную площадь, после чего он и был забит в 
мои ворота. Обескураженный случившимся, Численко дал волю гневу и, вскочив на 
ноги, ответил обидчику ударом на удар. На поступок немецкого футболиста судья 
не реагировал, нашего же удалил с поля. Я не оправдываю Численко — его 
несдержанность обошлась нам дорогой ценой. Но и понять его, вспыхнувшего от 
несправедливости, тоже можно. Так или иначе, мы остались вдесятером и не сумели 
сравнять счет.

Но до полуфинала-то мы дошли! И бронзовые медали завоевали! И, главное, ни в 
одной игре — проигранной ли, выигранной — ни в чем не уступали соперникам, в 
том числе и тем, кто в итоговой таблице встал выше нас.

За шесть лет, что пролегли между Парижем и Лондоном, наша сборная обновилась 
почти полностью. Из «парижан» осталось всего двое — Слава Метревели да я.

Что же роднило, что объединяло представителей «новой волны», во всем очень 
разных, во всем так непохожих друг на друга? Что добавили они к тому, что знали 
и умели их предшественники? А может, что-то и потеряли из полученного 
наследства?

Да нет, не потеряли. Они сохранили и твердость духа своих наследователей, и 
умение не пасовать перед трудностями, и принесенную теми в футбол общую 
культуру. Ушли же они вперед, на мой взгляд, по своей, я бы сказал, чисто 
футбольной, специальной эрудиции.


На английском чемпионате мы имели команду хорошо подобранных, гармонично 
развитых мастеров. Такими были и наш капитан Альберт Шестернев, и «старичок» 
Метревели, и игроки помоложе — Воронин, Численко, Сабо, Маркаров, Хусаинов, 
Банишевский, Хурцилава. Их можно было без натяжки приравнять к профессионалам 
самого высокого класса. А потом мы вступили в полосу неудач, хотя, казалось, 
ничего не предвещало невзгод нашему футболу. На европейской и на мировой арене 
мы не так, быть может, резво, как хотелось бы, но все же поднимались вверх со 
ступени на ступень. Шла обычной чередой и наша внутренняя футбольная жизнь — 
футбол рос вширь, вовлекая в свою орбиту новые области и города, расширяя до 
невиданных прежде размеров класс «А», увеличивая число детских и юношеских 
команд.

Мы шли вперед и, тем не менее, не приближались к тем, кто был впереди нас по 
мастерству, — к сборным Бразилии, ФРГ, Англии. Наоборот, мы не удержались даже 
на той дистанции, что нас отделяла от них. И нас стали обходить еще недавно 
державшиеся от нас на почтительном отдалении команды. И мы вдруг увидели, что 
сборные Польши, Голландии, ГДР, Югославии играют в более современный футбол, 
чем мы и что выбор игроков у них больший, чем у нас. И техника выше. И в 
атлетической подготовленности, которая почиталась всегда нашим традиционным 
достоинством, они нас, по крайней мере, догнали.

Как же так: «все шло», «все катилось» — и вдруг? В том-то и беда, что все шло, 
все катилось само собой, не направляемое толковым, знающим руководством. Если 
же и были кое-какие реформы, то предлагались и осуществлялись они людьми, 
знающими футбол поверхностно.

И вот класс «А» разросся у нас до гигантских размеров — в нем около полутора 
сотен команд, а игроков, чтобы укомплектовать хоть половину из них, нет. И 
неоперившиеся птенцы, сделавшие первые свои шаги в известных клубах, не хотят 
серьезно совершенствоваться дальше. Зачем утруждать себя изнурительным 
тренингом, если в одной из новых команд им обеспечено уютное и нехлопотное 
существование?

Естественно, ходатаи, ратовавшие за новые команды, исходили из благих 
побуждений. Да и те, кто шел им навстречу, то же: вроде бы больше команд — 
сильней футбол. А он сильней не стал, он лишь разведен пожиже. Не видел я среди 
команд-новичков действительно классных или хотя бы многообещающих. Пробавляются 
новые команды вольными или невольными подачками, которые перепадают им из