Не раз после столкновения с этим стокилограммовым гигантом Костя падал на траву,
 и казалось, что он уже не сможет подняться — с такой силой отбрасывал его от 
себя английский таран. Но Крижевский вставал и шел на новое столкновение, не 
только не уклоняясь от него, а ища его настойчиво и упорно.

О моей полуторачасовой дуэли с Кеваном после этой игры много писали в газетах. 
Его манера диктовала и мою тактику, я выходил ему навстречу и играл на 
опережение, стараясь завладеть мячом на миг раньше, чем он опустится на голову 
Кевана. Ростом и весом природа не обошла и меня. Встречаясь в воздухе, мы оба 
не слишком заботились о том, чтобы не помять, друг другу бока, и я чувствовал, 
что ему не меньше достается от моих локтей, коленей, плеч, чем мне от его. Но 
англичанин не искал сочувствия у судьи, не катался по траве, взывая к его 
жалости. Всякий раз Кеван лишь сжимал свои челюсти, молча поднимался и через 
минуту опять врезался всей своей огромной тушей в Крижевского или в меня.

Всего один-единственный раз мяч раньше коснулся рыжеволосой головы Кевана, чем 
его достал Костя Крижевский, и именно тогда мяч влетел в дальний от меня угол 
ворот. Но это случилось уже во втором тайме, а первый мы выиграли 2:0.

Пропущенный гол нас не обескуражил. Было видно: англичанам не уйти от поражения 
- ничего кардинального для изменения характера игры они не предпринимают и, 
видно, предпринять не могут. Но когда до конца оставалось меньше десяти минут, 
Кеван ринулся в очередной раз к моим воротам. Мяч был у него в ногах, и он 
мчался прямо на Крижевского, пытавшегося прикрыть меня. Вблизи штрафной площади 
они резко пошли на сближение, оба оказались на траве, а мяч вкатился в штрафную,
 и я спокойно завладел им. И тут-то произошло непоправимое: судья Жолт вдруг 
дал свисток и показал — пенальти!

Жолта окружили наши игроки, показывая на поднимающегося Кевана — тот лежал вне 
пределов штрафной, но судья, растолкав футболистов, схватил мяч и поставил его 
на одиннадцатиметровую отметку.

Это была страшная несправедливость — весь стадион видел, что англичанин упал 
вне штрафной площади. Да и Костя сыграл чисто. Все во мне кипело и, забыв обо 
всем на свете, я сорвал с головы кепку и швырнул ею в Жолта, к счастью, он, 
занятый препирательствами с нашими игроками, этого не заметил.

Другой английский форвард — Финней забил пенальти, и матч закончился вничью.

Мы уезжали со стадиона, удрученные украденной у нас победой. Хоть и понимали, 
что играли хорошо. Теперь нам оставалось лишь одно: верить, что еще не все 
потеряно. Утешало и то, что голы англичанам забили Никита Симонян и Саша Иванов 
— игроки, занявшие те места, на которых должны были играть Стрельцов и Татушин.

Если бы знали мы тогда, во что обойдется нам это украденное судьей очко!..

Матч с австрийцами мы выиграли 2:0. Следующими были бразильцы. Молва о них уже 
долетела до нашей лесной дачи, и мы понимали: все, что было, — цветочки, ягодки 
впереди.

Конечно, нам хотелось самим посмотреть, как выглядят эти легендарные бразильцы 
в деле, хотя бы на тренировке.

Но как-то так получалось, что не удавалось их в нужный момент отыскать. 
Пронесется слух, что они в лесу занимаются на дальней поляне, и мы, всей 
командой,- туда. Протрусим километра три, а поляна пустая. Мы — домой. Там 
новая весть: уехали на стадион в Гетеборге. Мы садимся в автобус и едем в город.
 А их и след простыл. «Были, — говорят, — уехали недавно в лес...» Зато, как 
только мы выходили на тренировку, тут же появились полтора десятка смуглых 
белозубых ребят и приветственно махали нам руками.

Без мяча мы с ними встречались нередко. Ходили, друг к другу в гости, играли в 
пинг-понг, в бильярд, просто болтали на некоем футбольном эсперанто, где мимика 
и жесты легко заменяют слова. Ребята они оказались приветливые и свойские, а с 
их знаменитым вратарем Жильмаром мы просто подружились, если применимо это 
слово к отношениям с человеком, с которым говоришь на разных языках.

Остальных, кроме Жильмара, я, признаться, до выхода на поле не различал, хотя 
знал уже такие имена, как Джалма Сантос, Диди, Вава, Гарринча.

Но едва только начался наш матч, я быстро разобрался, »кто есть кто». Нам сразу 
стало понятно, что самые высокие похвалы их мастерству не содержат ни капли 
преувеличения.

Уже на первой минуте с виду нескладный Гарринча каким-то невообразимым финтом 
уложил на траву Кузнецова, промчался с мячом по краю и пробил так, что мяч, 
ударившись в стойку ворот, отлетел в центральный круг. Еще через несколько 
секунд все повторилось в точности: рывок Гарринчи, лежащий Кузнецов, удар в 
штангу, и мяч, отскочивший к середине поля. Нечто подобное повторялось потом не 
раз, и оба гола забил после прострельных передач Гарринчи Вава, на неуловимый