Как же тогда против Марадоны играть? Тут должна быть разработана целая 
программа действий. В середине поля надо стараться лишать Марадону возможности 
получить мяч, перекрывая его, – пусть партнеры делают передачу кому угодно, 
только не ему. У своей штрафной Марадону надо, конечно, уже держать персонально.
 Что у него главное? Игра на опережение. Значит, и тот, кто действует с ним, 
должен уметь сыграть на опережение. Но Марадона хитер, он видит за спиной 
партнера и уводит за собой из центра штрафной опекуна, который его уже бросить 
не может, в сторону, освобождая зону для товарища. Тут должно быть четкое 
взаимодействие. Любой из обороняющихся обязан немедленно занять освободившуюся 
зону в центре, независимо от того, будет туда сделана передача мяча или нет, По 
той игре, которую Марадона показал в Мексике, я его ставлю выше Пеле. Из матча 
в матч он повторял свои мастерские индивидуальные действия, из чего я сделал 
вывод, что такая игра не случайность, а система. А главное, Марадона и быстрее, 
и значительно мобильнее, чем был в свое время Пеле…

Как только при системе «дубль-ве» команды наладили игру в обороне, введя в свой 
арсенал плотное держание и персональную опеку нападающих, призадумываться стали 
форварды: а как им в новой обстановке перехитрить защитников?

Вы, наверное, помните, что еще во времена «пять в линию» мне, выступавшему на 
месте правого полусреднего в московском «Динамо» и сборной столицы, пришла в 
голову мысль отойти чуть назад и начать маневрировать по фронту и в глубину, с 
тем чтобы более свободно получать мяч pi вести игру команды. Как нельзя лучше 
это мое открытие подошло для «дубль-ве». Только теперь, с появлением 
персональной опеки, мне пришлось значительно расширить зону своих действий. 
Опять-таки это была моя инициатива. Скрываясь от опеки, я стал много смещаться 
и на правый фланг и на левый, поскольку так играть мне было выгодно и удобно. И 
команде это приносило большую пользу, потому что я чаще стал владеть мячом и, 
следовательно, лучше мог организовать атаку, а к тому же в освобождаемую мной 
зону теперь то и дело неожиданно врывался на скорости кто-то из моих партнеров 
и сразу создавал ситуацию, угрожающую воротам соперников.

Досаждала мне персональная опека? Очень. Поскольку я считался главным 
организатором атак, мой «сторож» ходил за мной буквально по пятам по всему полю,
 не брезгуя подчас и запрещенными приемами. Бутсу иной раз перешнуровываешь, 
сидя на земле, а он все равно стоит рядом. Но я в общем-то всегда считал, что 
техничный и сообразительный нападающий должен перехитрить своего опекуна. 
Прежде всего потому, что форвард, а не защитник, образно говоря, хозяин старта. 
Я знаю, а он не знает, когда я буду стартовать, и достигаемый благодаря этому 
минимальный выигрыш во времени дает преимущество мне.

Когда мы еще до прихода Аркадьева пригласили в команду из ленинградского 
«Динамо» двух форвардов – Николая Дементьева и Сергея Соловьева, то состав 
линии нападения как бы сам вырисовал нашу игру по системе «дубль-ве». В самом 
деле, у нас были типичные крайние нападающие – слева Сергей Ильин, справа 
Михаил Семичастный или Василий Трофимов, два природой, можно сказать, 
подобранных для «дубль-ве» полусредних – я и Дементьев и, наконец, центрфорвард 
новой формации, если хотите, «таран» – Сергей Соловьев.

Николай Дементьев, младший брат знаменитого Пеки Дементьева, был игроком 
необычайно топким. Он очень хорошо владел мячом, моментально устанавливал связь 
с нападающими и полузащитниками. Основной его задачей в нашей команде было 
организовать атаку на левом фланге, с чем он справлялся блистательно. Но 
Дементьев не только дирижировал партнерами, но и сам то и дело оказывался на 
переднем рубеже атаки. 15 мячей он забил в чемпионате 1940 года, а это очень 
хороший показатель для полусреднего нападающего. В игре мы с ним понимали друг 
друга с полувзгляда, да и в жизни дружили. И тем более обидно, что в тот период,
 когда я был уже старшим тренером «Динамо», Дементьев ушел из команды. Оба мы, 
конечно, виноваты в случившемся, но я больше. Получилось так, что в «Динамо» 
был приглашен еще один незаурядный левый полусредний – Александр Малявкин. Раз 
пригласили, надо ставить в состав, а Дементьеву вроде бы места теперь 
постоянного не находится. Играл он в сезоне 1945 года лишь от случая к случаю и,
 естественно, обиделся – футболист-то он высокого класса! Подал заявление о 
переходе в «Спартак». Мы стали уговаривать его остаться, но Николай Тимофеевич, 
человек с характером, стоял на своем. Ну, тут и я характер проявил – ах так, 
пусть уходит. Тренеру нельзя, конечно, вставать в позу и поддаваться минутным 
эмоциям. Он должен всегда думать только о пользе команды и все свои поступки 
соизмерять только с этим. Сколько лет прошло, а до сих пор будто червь меня 
гложет – зря мы расстались. В «Спартаке» Николай Дементьев играл (и прекрасно 
играл) до 39 лет.

Другой наш тогдашний новичок, Сергей Соловьев, был футболистом, я бы сказал, 
уникальной работоспособности. Сам он из под Вологды, служил в армии в 
Ленинграде, здесь стал играть за команду Дома офицеров, а потом за «Динамо». К 
нам он пришел в 25-летнем возрасте и сразу стал ведущим нападающим. Это был 
форвард таранного типа, мощный, с высокой скоростью. Может быть, в сравнении с 
партнерами он выглядел менее техничным, но зато тонко чувствовал ситуацию и 
всегда знал, куда ему надо рвануться. А уж точный пас у нас было кому отдать. 
Получая же мяч, Сергей Соловьев становился неудержимым. Бил по воротам хлестко 
и точно и к удару всегда был готов. И по сей день его результативность осталась