Старостин (оба-«Спартак»), Корчебоков («Динамо»)-Леута, Ан. Старостин 
(оба-«Спартак»), Ремин – Лапшин, Якушин, Смирнов, Павлов, Ильин (все – 
«Динамо»).

Уже по приезде в Париж узнали, что Руди Хиден против нас играть не будет. У 
него произошел какой-то конфликт с владельцем клуба Леви, и тот, пользуясь тем, 
что знаменитый вратарь, согласно контракту, стал фактически его 
«собственностью», на долгий срок вывел Хидена из состава и всячески третировал 
его. Вот тут-то профессиональный футбол и предстал перед нами своей 
неприглядной стороной. Видимо, чтобы досадить Леви, Хиден встречался с 
руководителями нашей спортивной делегации, после чего было опубликовано его 
заявление. В нем он говорил, что готов поехать в СССР работать по своей прежней 
специальности – хлебопеком, играть в футбол и тренировать одну из команд. Не 
знаю, по этой или по какой другой причине, но Хидена спустя некоторое время 
вернули в команду, и он во многом способствовал тому, что «Рэсинг» в 1936 году 
стал и чемпионом и обладателем Кубка Франции. Мне не пришлось увидеть его в 
игре, но очевидцы рассказывали, что это был элегантный и исключительно смелый 
вратарь, отличавшийся редкой реакцией. Наряду с испанцем Рикардо Заморой и 
чехом Франтишеком Планичкой австриец Руди Хиден считался лучшим голкипером мира 
в довоенные годы.

Впоследствии он принял французское гражданство, но успел сыграть за сборную 
своей новой родины всего один матч – началась вторая мировая война. По ее 
окончании 35-летний Хиден тщетно пытался устроиться в какой-либо клуб и 
вынужден был выступать в цирке, где каждый желающий пробивал ему за 
определенную плату 11-метровые удары, которые он отражал всегда мастерски.

60000 зрителей до отказа заполнили в первый день нового, 1936 года парижский 
стадион «Парк де Пренс». «Рэсинг» выставил такой состав: Ру – Шмидт, Жордан, 
Диань – Бонида, Дельфур – Мерсье, Кеннеди, Куар, Живкович, Венант. Игроки были 
расставлены по системе «дубль-ве». Как нам действовать против команды, 
применяющей новый и незнакомый нам тактический вариант? Решили: никаких 
серьезных поправок в свою игру не вносить, считая, что и наш вариант хорош.

Самое время сказать, что пятерка нападения «Динамо», в полном составе вошедшая 
в сборную Москвы, уже не первый год заметно отходила в игре от строгих канонов 
системы «пять в линию».

Все началось с того, что я, как правый полусредний нападения, находясь, 
согласно предписанию, на переднем рубеже атаки, в один прекрасный день стал 
испытывать неудобства от плотной, жесткой, а порой и просто грубой игры 
защитников. Для меня, как и для любого футболиста, неплохо владевшего мячом, 
главным было свободно его получить, но такой возможности, играя впереди, я, по 
существу, не имел. «А что, если попробовать оттянуться назад и вообще начать 
маневрировать по полю?» – подумал я как-то.

Товарищи, вначале косо посматривавшие на мои маневры, вскоре одобрили их, 
поскольку шли они явно на пользу команде. В самом деле, отходя назад и в 
сторону, я теперь спокойно принимал мяч, а затем, в зависимости от обстановки, 
или шел вперед, или делал передачу партнеру, находившемуся в более удобном 
положении. При срыве нашей атаки я стал еще и помогать центральному 
полузащитнику вести оборонительные действия на дальних подступах к воротам. И 
это тоже было необычным для игры тех лет.

Так бывает, что футболист, сам того не ведая, совершает какое-то тактическое 
открытие. При системе «пять в линию» я, не подозревая о том, играл так, как 
играет полусредний при «дубль-ве», что и ставило в тупик соперников, которые 
долго не могли разобраться, почему я все время оказываюсь свободным и с мячом. 
Мой же расчет строился на том, что меня в моей новой позиции опекать 
практически было некому. Два защитника при системе «пять в линию» охраняли зону 
перед своими воротами и уходить далеко вперед не имели права. Два полузащитника 
строго присматривали за крайними нападающими. Оставался центральный 
полузащитник, который по идее должен был перекрывать всю среднюю тройку 
нападения соперников. Но и он не в состоянии был уделить мне особое внимание, 
поскольку ему и других забот хватало, в частности с центрфорвардом. Тогда редко 
кто решался переступить за «красный флажок» своих игровых обязанностей, чем я и 
пользовался сполна. Лишь потом, когда наши команды перешли на «дубль-ве», у 
меня появился на поле персональный опекун.

Графически расположение пятерки нападения московского «Динамо» с конца 1934 
года было похоже на знак математического корня в зеркальном изображении – 
четыре форварда на переднем крае и один (правый полусредний) оттянут чуть назад.


Играя подобным образом в атаке против «Рэсинга», мы, прямо скажу, не испытывали 
особых трудностей от того, что соперник держал в обороне не двух, а трех 
защитников.

Бывает, что на команду вдруг находит вдохновение, и у каждого из ее игроков 
начинает получаться все, что бы он ни задумал. Нечто подобное произошло в