Как можно понять, даже при желании в такие небольшие промежутки свободного 
времени очень мало что можно увидеть. Правда, иногда, когда после матча 
появляется возможность задержаться на несколько дней, я стараюсь и мне часто 
удается организовать небольшую экскурсию: в Москве мне удалось посмотреть 
Красную площадь и Кремль, в Уругвае — реку ЛаПлата, впадающую в Атлантический 
океан, в Стамбуле я был очарован дворцом Топкапи. В Китае, где я судил 
товарищескую встречу между китайской и английской командами, мне 
посчастливилось чуть больше, там я пробыл пять дней и два с половиной дня 
полностью посвятил экскурсиям, я побывал у Великой Китайской стены, в 
Божественном храме и в ряде закрытых городов. И это стоило того: подобные 
достопримечательности незабываемы. Но и эти «вылазки» не изменили моего статуса 
одного из крупнейших знатоков аэропортов и гостиниц.
     
Памятные дни(особые даты)
     
     Обычно говорят, что все матчи одинаковые, но некоторые больше, чем 
«одинаковые», и у арбитра бывают дни, о которых он вспоминает с особым чувством 
в силу значительности либо соревнований, либо какогото другого произошедшего с 
ним случая. То же можно сказать и обо мне: некоторые из пережитых мною событий 
я отчетливо помню до сих пор.
     Например, неделя, когда мне объявили, что я должен судить игру как арбитр 
серии А. В тот период я уже провел на хорошем уровне несколько матчей серии В и 
надеялся, что может настать благоприятный момент для моего перехода в высшую 
категорию. И такой замечательный момент настал, когда Паоло Казарин, тогдашний 
ответственный за назначения Национальной арбитражной комиссии, сказал, что в 
следующее воскресенье, 15 декабря 1991 г., я должен быть в Вероне и судить матч 
«Верона»«Асколи» — мечта сбылась! Мне был тогда 31 год, и по действующим в то 
время стандартам я был очень молодым. Переход в серию А — это максимальная цель,
 которой арбитр мог реально достичь в своей карьере. Если же потом 
посчастливится добиться нечто большего, то только за счет удачно сложившихся 
обстоятельств, в том смысле что их невозможно запланировать. Как бы там ни было,
 но одним из самых ярких воспоминаний оказался мой день накануне дебюта в матче 
серии А; не считая самого назначения, большое волнение вызвал эпизод, связанный 
с организацией поездки. В качестве «опекунов» начинающего были назначены два 
очень известных и опытных помощника судьи Рамиконе и Андреоцци — оба из области 
Лацио, привыкших к серьезным матчам, в которых мне не приходилось работать. 
Организуя поездку, я должен был подумать о том, как им удобнее добраться из 
Рима до Вероны, и решил, что лучше всего воздушным путем. Я спросил, не хотят 
ли они, чтобы я их встретил в аэропорту, и услышал отрицательный ответ без 
какоголибо внятного объяснения, а также то, что они предпочитают поезд. К 
моему удивлению, и только после долгих попыток уговорить их, они мне объяснили, 
что одного из них, Рамиконе, страшит даже мысль вступить на борт самолета: 
именно поэтому они более удобной поездке предпочитают поезд. Впрочем, если 
Деннис Бергкамп оговорил в контракте, связывающем его с «Арсеналом», 
возможность не лететь самолетом, Рамиконе вполне имел право ехать в Верону из 
Рима на поезде, достаточно было предупредить об этом. Матч окончился со счетом 
1:0, и отзывы были очень положительными. Вспоминаю беседу с Казарином при 
выходе со стадиона после матча: я услышал очень хорошую и приятную оценку, а 
выражение лица у меня было как у ребенка, съевшего любимое мороженое. И другие 
особые дни связаны о крупными финальными встречами, как, например, на 
Олимпийских играх в Атланте в 1996 г. В том случае речь идет о настоящем 
сюрпризе; так, на олимпийском футбольном турнире я был одним из самых молодых 
судей и судил по международному классу всего год. Я участвовал в хорошем 
турнире, судил отличные матчи, но даже и не думал, по скромности, что могу 
войти в число тех, кто реально мог рассчитывать на управление финальным матчем. 
Однако по мере приближения даты объявления решения число арбитров сокращалось, 
а я продолжал оставаться вне списка судей, назначенных на четвертьфинал и на 
полуфинал, и поэтому мне стало казаться, что я могу оказаться в числе самых 
серьезных кандидатов. В подобных ситуациях никогда не знаешь, будешь ли ты 
доволен или нет. Каждый раз при публикации списка назначений на определенном 
этапе турнира, в котором нет моего имени, я испытываю смешанное чувство и 
разочарования, и удовлетворения. С одной стороны, я недоволен тем, что мне не 
нравится оставаться только зрителем, и неуверенностью в том, что я попаду в на 
следующую игру. С другой стороны, радует надежда, что я могу претендовать на 
участие в одном из заключительных матчей, а возможно, и в финальном,
     Во время последнего чемпионата мира 2002 г. дело обстояло несколько иначе: 
у меня было больше надежд, и уже не было элемента неожиданности, поскольку в 
этом году я числился среди арбитров с большим опытом и входил в узкую группу 
лиц, претендующих на финал. Когда итальянская команда проиграла и была 
исключена из игр, мои характеристики оценивались очень хорошо, а я понял, что 
могу надеяться: поражение итальянцев в 1/8 финала, отсутствие в списках на 
четвертьфиналы и полуфиналы оставляли немалые шансы судить финальную встречу. В 
такой момент, понятно, все все знают: началась бесконечная серия звонков обычно 
все хорошо знающих лиц: «Не волнуйся, все решено; знай, это твой матч; послушай 
меня, не сомневайся». Я в этих случаях всегда сомневался; я человек дела и 
люблю потрогать все руками, и прежде чем радоваться назначению на матч, должен 
получить официальное уведомление. Я вел себя так перед финальной игрой и в дни, 
предшествовавшие официальному назначению, о котором должны были объявить 27 
июня; даже разговаривая с женой и с друзьями в Италии, я все еще не считал дело 
решенным и пытался погасить энтузиазм считавших вопрос исчерпанным. Возможно,