Если иметь в виду разностороннюю подготовку, то арбитр должен стремиться к 
тому, чтобы говорить на одном языке с людьми, находящимися с ним на поле. Это 
не означает, как я считал раньше, говорить на языке футбола, т.е. только знать, 
что делают на поле футболисты. Я имею в виду живой язык, разговорную речь. 
Очень важно знать иностранные языки; изза взаимного непонимания всегда 
возникают серьезные проблемы. Конечно, язык тела хорошо помогает, но намного 
полезнее бывает возможность перекинуться несколькими словами на одном и том же 
языке с игроками.
     По этой причине ФИФА и УЕФА стремятся приглашать судей международного 
класса, умеющих говорить на самом распространенном языке, английском, а 
желательно, и на какомнибудь еще.
     Собственно, по этой причине с некоторых пор в Коверчиано организуются 
курсы английского языка, которые обязаны посещать арбитры. Я говорю на 
английском, испанском и немного на французском языках и достаточно легко могу 
вести диалог с футболистами, участвующими в международных играх. Порой во время 
матча возникают момеыты, когда необходимо сказать несколько слов, объяснить 
принятое решение, возможно, даже сказать чтото смешное, чтобы разрядить 
обстановку. Быть понятым — большая помощь в работе. Когда меня не понимают, у 
меня возникает чувство бессилия.
     Очень часто потребность в общении не разделяют, а воспринимают как желание 
понять ругательства и оскорбления игроков. Излишне говорить, что это совсем не 
так; скорее, даже удобнее не понимать их и притвориться, что не понимаешь. 
Однажды один из иностранных игроков, отлично говорящий поитальянски, попытался 
протестовать на своем языке; через некоторое время я сказал ему понемецки, что 
я почти не понял, что он мне говорил.
     
Арбитр не зритель и не актер
     
     Я глубоко убежден, что одним из полезных качеств арбитра является умение 
передать или сообщить необходимые желания, решения и т.п.
     На чемпионате мира в Италии 1990 г. меня поразил один судья, швед 
Фредрикссон, не столько своими техническими познаниями, сколько способом 
общения. Он обладал чрезвычайно выразительной жестикуляцией: игроки всегда 
понимали, что он решил; они могли быть согласны или не согласны с ним, но то, 
что он решил, и почему, никогда не вызывало сомнений… Если для судьи важно 
понимать, что происходит на поле, то поведение Фредрикссона полностью отвечало 
этому требованию. И это очень помогало игроку: он сразу же понимал, какое 
решение принял арбитр, в пользу кого и почему.
     Кроме того, матч в какойто мере является спектаклем, и зритель имеет 
право знать, какое решение принято. Не случайно в США, где публика проявляет к 
этому вопросу большое внимание, глава арбитражной группы имеет микрофон, через 
который при остановленной игре он передает и объясняет принятое на поле решение.

     Манера жестикуляции Фредрикссона слегка противоречила установкам, принятым 
в Италии: если судья сделал рукой движение, чтобы указать на характер нарушения,
 в лучшем случае он услышит от собственного обозревателя «… не думай, что ты 
актер, ты арбитр». С тех пор многое изменилось, и сейчас жестикуляция 
определенного типа получила общее распространение; теперь арбитры гораздо 
больше похожи на Фредрикссона 90х г., чем на других арбитров того же времени. 
Иногда меня спрашивают,, не позирую ли я на поле; но я такой же на поле, как и 
вне его. Я сомневаюсь, что во время напряженного матча, когда все внимание 
концентрируется на моментах, в которых давление и напряжение достигают высокого 
уровня, человек может найти время, чтобы принимать какието позы и притворяться 
другим, чем он есть на самом деле. Между человеком и арбитром нет никакого 
различия; арбитр на поле такой же, как и дома; с темя же качествами, с теми же 
достоинствами и с теми же недостатками.
     Мысль о том, что арбитр на поле вымещает злость за то, что он побит жизнью 
или слаб, в корне не верная; как может отважиться слабый сделать то, чем 
призван заниматься арбитр до, во время и после матча? Очень часто на поле 
принимаешь такие позы и делаешь такие вещи, о которых ты абсолютно не 
подозреваешь и узнаешь о них, только когда видишь себя по телевизору.
     Во время стажировки арбитров УЕФА очень часто воспроизводила (не в 
качестве примера) запись некоторых эпизодов матча между Чехией и Голландией из 
чемпионата Европы 2000 г., который я судил и в котором, мягко говоря, повел 
себя несправедливо по отношению к чешскому игроку Ржепке. Каждый раз, когда я 
смотрю этот фильм, я спрашиваю, действительно ли это я?!
     
Проверка
     
     Анализ собственного поведения на поле также может быть включен в план 
подготовки арбитра, или по крайней мере в «этап № 2», который мы определяем как 
проверку подготовленности. Такая проверка не может быть никем проведена лучше, 
чем самим арбитром, если, конечно, он подойдет к ней серьезно и конструктивно; 
если, просматривая по телевизору матч, он не будет говорить себе: «…как хорошо 
я это сделал». Но смотреть на себя и оценивать себя по видео — это ключевой 
момент: достаточно проверить, на что я способен, чтобы подготовится к матчу, 
можно ли это сделать лучше, или я к этому не пригоден.
     Несколько лет назад УЕФА ввел метод проверки, называемый методом 
самооценки, согласно которому необходимо было просматривать запись своего матча 
и составлять отчет с оценкой своих действий и с подчеркиванием отдельных особых