впрочем, сказать, что от радости я стал носиться по дому как угорелый или, 
скажем, подпрыгивать на кровати, принадлежавшей Гэри. Позже мы с ним завтракали,
 и я попросту рассказал ему, что случилось, — сухо и почти между делом:
— О, кстати, вот еще что, Газ. Меня сделали капитаном сборной. Передай-ка мне 
кукурузные хлопья.
Должен признаться, что я всегда видел именно Гэри в роли капитана — будь то в 
«Юнайтед» или в сборной Англии. Но оказалось, что сначала это случилось со мной.
 Он был настолько же рад за меня, как я бы радовался за него. Согласитесь, 
такой звонок от тренера — неплохой способ начать новый день, прежде чем сесть в 
машину и ехать тренироваться. Думаю, эта новость добралась до Каррингтона 
раньше меня, поскольку все ребята из «Юнайтед» с ходу набросились на меня, 
настаивая на том, чтобы все оставшееся утро называть меня исключительно 
«шкипер».
На самом деле я ни с кем не обсуждал, как относиться к капитанским обязанностям.
 Просто я видел, как это делали другие. Но я — не они. У меня собственный 
характер, и потому я должен был найти свой подход. Мне было ясно, что крики, 
вопли и понукания — не для меня. Единственное, что мне оставалось, — это 
выходить на поле максимально собранным и играть, не жалея сил, в надежде 
повести за собой ребят собственным примером. Впервые встретиться на газоне с 
остальной командой в качестве ее капитана — это было особенным чувством. И 
прекрасным ощущением, даже невзирая на то обстоятельство, что я поставил перед 
собой трудную задачу — ни в коем случае не расслабляться и не позволить себе 
просто наслаждаться моментом, поскольку я все время помнил, что отнюдь не хочу 
ограничиться одноразовым капитанством. Мне нужно постараться сделать все, чтобы 
наш новый, постоянный старший тренер согласился с решением, принятым Питером 
Тейлором.
Я был на седьмом небе от того, что Питер дал мне нарукавную повязку, а задним 
числом еще и благодарен ему, что он отобрал именно такой состав. Я возглавил в 
качестве капитана сильно омоложенную команду и при этом чувствовал, что обладаю 
необходимым опытом и могу взять на себя эту дополнительную ответственность. 
Возможно, мое назначение показалось кому-то несколько необычным, тем более, 
если учесть, что в сборную все еще привлекались гораздо более старшие игроки 
вроде Пола Инса, Тони Адамса или Алана Ширера, которые сами побывали капитанами.
 Возможно, я отнесся к этой новости слишком спокойно или же чрезмерно легко 
взял данный барьер. Но и любом случае некоторые околофутбольные люди не были 
уверены, что я справлюсь с новой ролью. И тут мне сильно помог Питер, заявивший,
 что он верит в меня. Мне казалось, что такие же чувства испытывали все мои 
товарищи по команде. Кроме всего, меня окружало достаточно много действительно 
молодых парней, чтобы я мог почувствовать себя в основе сборной Англии почти 
стариком.
Выход во главе английской дружины на поле «Стадио дель Альпи» (невзирая на то 
что встреча носила товарищеский характер, а трибуны вовсе не были заполнены под 
завязку) был для меня одним из самых торжественных моментов во всей моей 
карьере, и мою грудь переполняла гордость. Возможно, Питер Тейлор и рисковал — 
как в случае со мной, так и с командой в целом, — но я не думаю, что мы подвели 
его или Англию. Правда, мы уступили 0:1 очень сильной итальянской команде, но 
заслуживали лучшей участи. Эмиль Хески весь вечер напролет терзал их защиту, и 
мы создали множество благоприятных возможностей, но так и не смогли забить. 
Лично я, выступая за сборную Англии, никогда не чувствовал себя так, как в этой 
игре. После того вечера многие говорили мне, что увидели во мне большие 
перемены почти сразу же, едва только я надел на себя нарукавную повязку 
английского капитана. Я знаю об инциденте, который они имеют в виду, когда 
говорят это.
Прошло приблизительно десять минут второго тайма, и счет еще не был открыт. Мы 
уже несколько раз натыкались на явные грубости и взывали к судье требуя от него 
назначить пенальти. На сей раз мяч был навешен на линию штрафной площадки и, 
срикошетив от чьей-то спины, вновь оказался в воздухе. Я не понял, откуда и кто 
налетел на меня, но хорошо помню как резко меня оттерли от мяча, когда тот 
летел ко мне. Это произошло уже четко в пределах итальянской штрафной, и 
несколько игроков нашей сборной стали кричать о явном нарушении правил. Я тем 
временем лежал на траве. Когда я поднимался на ноги, игрок который, как я 
предполагаю, толкнул меня, Гаттузо стал кричать или, скорее, вопить на меня, 
сопровождая свои восклицания выразительной жестикуляцией. Возможно, он считал, 
что я слишком уж легко рухнул на газон, или думал, что, изображая раздражение и 
злость, сможет проще избежать неприятностей от судьи. Я поднялся и хотел 
отбежать подальше, но он уцепился за мою футболку. Я обернулся и посмотрел на 
него. Была какая-то доля секунды, в течение которой я в прошлом мог бы 
отреагировать неверно. Но в данный момент об этом не было и речи — я просто 
хотел покончить с данным эпизодом, поскольку носил капитанскую повязку сборной 
Англии, и мне следовало быть выше этого. Легкой трусцой я убежал от него и от 
неприятностей. Что касается арбитра, то он оставил действия Гаттузо без 
внимания, и тот избежал наказания. А несколько минут спустя он перешел с мячом 
на нашу половину и, нанеся примерно с тридцати ярдов удар, который не мог не 
вызвать восхищения забил гол, оказавшийся победным.
Питер Тейлор поработал перед итальянским матчем прекрасно. Но в Турине новый 
тренер сборной Англии сидел в тот вечер не на скамейке близ поля, а на трибуне. 
Спор о том, чтобы поручить управление национальной командой иностранцу, 
Свену-Горану Эрикссону, продолжался в течение нескольких недель. Он дошел даже 
до раздевалки английской сборной. Я понимал озабоченность многих людей. Знаю, 
почему им хотелось, чтобы ответственность за руководство сборной командой