девяносто минут. Манчестерские болельщики приняли меня в тот день просто 
фантастически. Каждый раз, когда я шел к угловому флажку подавать корнер, 
тысячи человек поднимались со своих мест, чтобы приветствовать меня. Зрители 
хотели дать мне почувствовать, что они — на моей стороне. И это значило для 
меня невероятно много. Я испытывал удивительное ощущение. Когда за тебя 60 
тысяч болельщиков «Юнайтед», ты готов покорить весь остальной мир. А игра тем 
временем шла — не без сложностей, но вполне благополучно для нас: к перерыву 
счет стал 2:0 в нашу пользу. Сначала Тэдди Шерингэм заколотил один гол, а затем,
 уже в добавленное время в конце тайма, мы получили право пробить штрафной удар 
в паре метров от границы штрафной площадки лестерцев. Я начал разбегаться, и в 
этот момент неумолчный гул толпы зрителей разом прекратился, как отрубленный, и 
на стадионе воцарилась тишина — невероятная и даже немного жутковатая. Уверен, 
что все, кто там был, запомнили это странное ощущение. Единственный голос, 
который я мог расслышать, звучал у меня в голове: «Ну, пожалуйста, влетай. 
Прошу тебя, прошу — влетай».
И когда я пробил внутренней стороной правой стопы, мяч облетел стенку по кривой 
и нырнул в угол ворот — мне показалось, как при замедленной съемке. И того 
времени, которое потребовалось мячу, чтобы пролететь мимо вратаря, было вполне 
достаточно, чтобы я понял, какой же это прекрасный, просто идеальный момент в 
моей жизни. Я побежал к угловому флажку с протянутыми вверх и широко 
разведенными руками, подпрыгивая и совершая по дороге какие-то неуклюжие 
пируэты. И я совершенно точно знал, что мне хотелось сказать болельщикам 
«Юнайтед», если бы я мог перекрыть их рев: «Я не знал, чего мне ожидать. 
Спасибо за поддержку. Этот гол — для вас». Выходя на поле, я всегда умел 
держать под контролем себя и свои действия. И как бы трудно ни складывались 
отношения с болельщиками во встречах на выезде, я мог взять себя в руки и 
продолжать игру. Если я наносил удар или давал пас, никто и ничто не могло хоть 
каким-то образом воздействовать на меня. Однако за пределами футбольного поля 
мое самочувствие в этот период становилось все более и более странным. Виктория 
основное время проводила в различных турне, а мама с папой возвратились в 
Лондон, на работу. По вечерам я сидел дома один. Особенно мне запомнился один 
такой вечер. Наш дом в Уорсли был оборудован системой сигнализации, так что я 
не беспокоился по поводу нежеланных посетителей. Но где-то ближе к ночи меня 
разбудил громкий звук, раздавшийся, похоже, в саду — бам-м! Я почувствовал в 
нижней части живота гадкий холодок, не зная, чего ждать, но опасаясь худшего. 
Полиция дала мне экстренный телефон на случай каких-нибудь неприятных 
происшествий, но я решил для начала сам проверить, в чем дело. Не хотелось 
вызывать полицейских, если это оказалась бы всего лишь кошка, пытающаяся влезть 
в ящик для мусора.
Я встал с кровати и чуть ли не ползком спустился по лестнице. Потом наклонился 
и выглянул из проема, предназначенного для погрузочно-разгрузочных работ. 
Верхом на заднем заборе сидел, скрестив руки, какой-то тип и смотрел прямо на 
меня. Первое, что я хорошо помню: на мне не было ровным счетом никакой одежды. 
А он глазел на меня. Это выглядело некой сверхъестественной разновидностью 
гипноза. Он не двигался, и я тоже не мог шевельнуться. В конце концов я 
прокричал:
— Чего вы хотите?
Он не двинул ни единым мускулом. И ничего не ответил. Просто оставался на месте 
и продолжал смотреть на меня, нисколько не озаботившись тем, что я его вижу. 
Думается, эти мгновения были самыми страшными. Не знаю, насколько долго мы там 
находились, разглядывая друг друга. И не знаю, к чему бы это все привело, равно 
как не представляю, что мне следовало предпринять. В итоге я позвонил в полицию,
 но к моменту их прибытия мой странный посетитель исчез. Я до сих пор чувствую 
озноб, когда думаю об этом происшествии.
Я уже рассказывал о своем волнении перед той игрой с «Лестер Сити», хоть она и 
проходила на «Олд Траффорде», в самом сердце большой семьи «Юнайтед». Наш 
первый выездной матч в этом сезоне был из разряда тех, которых с нетерпением 
ожидают буквально все любители футбола, — с «Вест Хэмом» на стадионе «Эптон 
Парк», где наши сегодняшние соперники уже не единожды испытывали игроков 
«Юнайтед» на прочность, особенно с тех пор, как к ним перешел Пол Инс. Именно 
там, в соответствии с ожиданиями очень многих, мне предстояло испытать 
настоящее психологическое давление. Тем не менее, на удивление мне самому, я с 
нетерпением ждал этого матча. У меня было такое чувство, что если я намерен 
покончить со своей внутренней неуверенностью и позабыть о ней до конца сезона, 
то должен проверить себя до конца именно в наихудшей возможной ситуации. Я знал,
 что нас, и меня лично, ждет трудное испытание, самый настоящий вызов, и хотел 
мужественно встретить его.
Никогда не забуду, как мы приехали на «Эптон Парк» на игру. Первым, кого я 
увидел, выходя из автобуса и пытаясь разглядеть, что происходит снаружи, был 
полицейский, который торчал прямо у двери и ждал меня. Сначала я даже подумал, 
что он стоит па ходулях. Этот человек был настолько огромным, что, казалось, 
заслонял солнце. Все выглядело так, будто уже сами его габариты были 
предупреждением о степени враждебности. Они ждали меня на автостоянке — сотни 
людей, на чьих лицах не отражалось ничего, кроме гнева и злобы. Меня это тогда 
по-настоящему поразило и еще больше поражает теперь, когда я сам стал 
родителем: толпа отцов, выкрикивающих и мой адрес различные оскорбления и 
обзывающих меня всеми гнусными прозвищами, какие только существуют, а рядом с 
ними стоят их сыновья — шести-семилетние мальчишки — и видят перед собой 
подобный пример.
Только некоторое время спустя я увидел фотографии той толпы и смог по