особенно ответственной игры, я увидел фамилию «Бекхэм», то буквально свалился с 
дивана. Меня самого удивило, насколько я был взволнован этим сообщением. Мы с 
мамой стали обниматься, громко и радостно смеясь, а затем я позвонил на работу 
отцу. По-моему, это было впервые, когда он не нашелся, что сказать, и не мог 
выдавить из себя ни словечка. Тем не менее, он испытывал гордость. Точно так же,
 как гордился и я, — тем, что мне предоставили шанс.
Всякий раз, когда в ходе моей карьеры передо мной вставал новый вызов, моя 
первая инстинктивная реакция сводилась к тому, что внезапно я снова начинал 
чувствовать себя эдаким школьником. И уж определенно дело обстояло именно так, 
после того как я стал готовиться впервые прийти в сборную команду Англии. Ведь 
мне предстояло работать рядом с игроками старшего поколения, уже давно 
завоевавшими себе имя, — Полом Гаскойном, Дэвидом Симэном, Аланом Ширером. Мне 
и без того было только двадцать лет, но в тот момент я чувствовал себя еще 
моложе — чуть ли не ребенком, которому дали шанс встретиться с его героями. 
Ведь это были игроки, наблюдая за которыми по телевизору, я рос и воспитывался, 
и вот совершенно внезапно и неожиданно для меня я должен быть готовым 
тренироваться вместе с ними перед отборочным матчаем чемпионата мира.
Что касается «Юнайтед», то Алекс Фергюсон вел себя выше всех похвал. Он был 
искренне рад за меня и велел мне только одно — не задирать нос и радоваться:
— Если тебе дадут шанс, играй хорошо. Просто играй так, как ты это делаешь у 
нас в «Юнайтед».
Я внял его словам, и когда встретился с остальной командой в тренировочном 
лагере, расположенном в аббатстве Бишем, то мое первое занятие со сборной 
Англии под началом Гленна было лучшим из всех, какие случались в моей жизни. Я 
запросто обводил всех подряд, четко навешивал на ворота, и каждый мой пас 
доходил до адресата. Я даже позволил себе парочку ударов с дальней дистанции, и 
чуть ли не всякий раз мяч влетал мимо Дэвида Симэна в верхний угол. Это была 
такая тренировка, о которой можно только мечтать или увидеть во сне: все шло 
настолько идеально, что казалось даже немного сверхъестественным.
Не знаю, насколько последующее решение Гленна соотносилось с впечатлением, 
которое я произвел на него во время той тренировки, но на первую и потому особо 
ответственную для него игру на посту старшего тренера английской сборной Гленн 
Ходдл поставил меня в стартовый состав, дав тем самым возможность впервые выйти 
на поле в форме сборной. Конечно, мне очень помогало то, что вокруг меня были 
игроки, которых я хорошо знал, вроде Гэри Невилла, Гари Поллистера и Пола Инса. 
И мы отлично начали встречу: Гэри Невилл и я приняли участие в комбинации, 
которая привела к первому голу, забитому Ником Бармби. Буквально несколько 
минут спустя Газзи заколотил второй, и мы отнюдь не собирались останавливаться 
на этом. Во второй половине Алан Ширер добавил еще и третий. Как и положено в 
дебютной встрече, я не показал ничего особенно захватывающего или эффектного, 
но в целом я сразу же почувствовал себя абсолютно на месте. Помогал я и в 
организации третьего гола для нашего шкипера Ширера. Возможно, по той причине, 
что у меня не было долгих лет нетерпеливого ожидания возможности выйти на 
международный уровень, нервы не стали для меня в том матче проблемой — я просто 
продолжал играть в свою игру, как и напутствовал меня наш отец-командир. В 
общем, 1 сентября 1996 года, в воскресенье днем в городе под названием Кишинев 
на ухабистом поле и перед аудиторией примерно в 10 тысяч человек я стал 
футболистом, выступающим за сборную.
Гленн Ходдл, видимо, тоже был вполне доволен мною. С того времени я выходил на 
поле в каждой встрече отборочного цикла перед чемпионатом мира «Франция-98», и 
через тринадцать месяцев сложилась такая ситуация, что нам требовалось сыграть 
в Риме со сборной Италии вничью, чтобы пройти дальше в качестве победителей 
отборочной группы. После того как у себя на «Уэмбли» мы уступили Италии 1:0 
после удара Дзолы, все в команде знали, что нам просто необходимо выиграть 
ответную встречу, если мы хотим попасть на чемпионат. И перед указанным матчем 
большинство людей как в самой команде, так и вне ее считало, что, невзирая на 
обстоятельства, нам это все же по плечу. А «обстоятельства» были таковы: Италия 
выиграла последние пятнадцать встреч, проведенных на Stadio Olimpico 
(Олимпийском стадионе), а наш капитан и забойщик Алан Ширер из-за травмы не мог 
играть, и вместо него на поле в тот вечер вышел Иан Райт. Но даже для 
английских фанатов, совершивших неблизкое путешествие и веривших, что мы сможем 
сделать требуемое, реальное развитие событий на поле стало сюрпризом: никто не 
ожидал, что мы заиграем так, как нам это удалось. Тот вечер превратился для 
Англии в нечто феерическое.
На трибунах стадиона собралось более 80 тысяч человек, и перед игрой в толпе 
итальянских тиффози имели место изрядные беспорядки, но к моменту нашего выхода 
на газон атмосфера была просто прекрасной. В нашей команде было полно молодых 
игроков, но мы смогли выступить на действительно профессиональном уровне. На 
мой взгляд, мы превзошли итальянцев в манере, присущей скорее им самим: все 
проявляли дисциплинированность, каждый знал свой маневр и что он должен делать 
в данный конкретный момент, а вдобавок мы демонстрировали культуру паса и на 
протяжении всей встречи просто блестяще держали мяч. Все играли хорошо, но — 
особенно вначале — тон всей команде задавал Пол Гаскойн. Каждый раз, когда он 
получал мяч (а Пол не уставал искать его по всему полю), он подолгу владел им и 
не спешил расставаться. Ему прекрасно удавались финты и обводка, он не раз 
пробрасывал мяч между ног противника и обходил его, как будто издевался над 
соперниками или бросал им вызов: «Смотрите, мы играем в футбол ничуть не хуже, 
чем вы». И это было именно то, в чем нуждались остальные наши ребята.
Мы сохраняли хладнокровие, хотя итальянцы не давали спуску ни себе, ни нам и 
жестко шли в отбор, стремясь к победе с таким же огромным желанием, как и мы. А