всего?» – спросили у бомбардира. Он – как всегда: «Жить и играть». Некоторые 
пытались его подковырнуть: «Теперь-то, по крайней мере, ты чувствуешь себя 
талантом?» А он: «Нет. Я чувствую себя нормальным футболистом».

В Европе тем временем, среди желающих заполучить украинца, начинал разгораться 
самый настоящий аукцион. Хет-трик в Барселоне подогрел аппетиты обозревателей, 
тренеров, руководства футбольных клубов и их покровителей, которые начали 
прощупывать почву, чтобы заполучить к себе триумфатора. Но Григорий Суркис, 
президент ФК «Динамо» (кроме футбола – крупные дела на ТВ, нефть и многое 
другое), похоже и слышать об этом ничего не хотел. Продать Шевченко, который в 
таком возрасте в представлении многих специалистов, следивших за развитием 
европейского футбола в течение последнего десятилетия, не имел себе равных – 
значило обеднить футбол всей Украины. И потому многомудрый и осторожный Суркис 
решил вести себя как Улисс: не поддаваться сиренам, но и не заливать уши воском 
при звуках восхвалений в адрес футболиста. Приняв такую стратегию, финансист и 
промышленник, возможно, и предположить себе не мог, что найдется человек, 
который сможет его переиграть, а если и предполагал, то принимал вызов, 
поскольку в качестве президента, патрона и ангела-хранителя «Динамо» ничего 
подобного с ним раньше не случалось. Вот почему именно с этого момента и далее 
все подробности начинают утопать в бесконечных «кажется», «похоже», «говорят» и 
так далее, которыми обычно отличается любое секретное соглашение, а миланская 
операция по «слому» сопротивления Суркиса и покупке Шевченко стала 
исключительным плодом интуиции, предприимчивости, секретности, дипломатии, 
искусства менеджмента и экономической дальновидности.

Так это было или иначе на самом деле, но в какой-то момент в Киеве прошел слух, 
будто на стадионе появился весьма любезный господин. Он прилетел из Милана, и 
звали его Ариедо Брайда. Директору гостиницы, который его регистрировал, он 
ничего не сообщил, кроме того, что родился в Преченикко, провинция Удине, 
весной 1946 года, точнее – 21 апреля. Но поскольку в Киеве все причастные к 
футболу об итальянском знают все до последней запятой, вскоре не без приятного 
удивления стало известно, что в город приехал один из известнейших 
представителей миланского футбольного рынка.

Наиболее осведомленные также знали, что Брайда – один из множества фриуланцев 
(Фриули – область на севере Италии) – раньше выступал как центральный или, при 
случае, как нападающий второго плана в местной команде. Вместе с клубом 
«Брешия» пробился в серию А, играл в «Пизе», «Мантуе», «Варезе», «Чезене», 
«Палермо», «Монце». Но известность на мировом уровне пришла к Брайде, когда он 
вошел в руководство миланского клуба и стал заниматься поисками талантов, 
удачным обменом футболистами и, очень серьезно, финансовыми вопросами клуба. 
Встретить его в Киеве было почетно, но хитроумный Суркис не очень долго 
удивлялся. Прекрасно понимая, что Брайда в Киеве не без причины, Суркис 
пребывал в уверенности: никому не удастся ввести его в соблазн продажи Шевченко.
 Шел 1997 год. Андрей продолжал играть в чемпионате Украины, в ходе которого он 
забьет 19 голов в 23-х матчах…

Так или иначе, продолжали сведущие киевляне, но в тот день Брайда не пропустил 
на стадионе ни одного движения своего «особого подопечного». Он заметил, что 
чем более двигался вперед Андрей, тем более возрастала его скорость; увидел, 
что чем чаще футболист менял направление, тем более безуспешными были попытки 
защитников противника сбить его с ног или придержать за футболку. И он понял, 
что Шевченко неустрашимо и невозмутимо рвется к победному голу.

Так или иначе, заключали в Киеве, но в тот день у Брайды сложилось о Шевченко 
окончательное убеждение, созрела твердая мысль, которую он вынашивал не один 
месяц после знакомства с откликами, отчетами, свидетельствами с футбольных 
полей Украины и Европы. И он подошел к футболисту и, якобы, подарил 
черно-красную футболку с его фамилией. Шевченко недоверчиво улыбался.

Конечно, Брайда с самого начала операции говорил о возможной покупке с Адриано 
Галлиани, заместителем и полномочным представителем Сильвио Берлускони, с 
которым он бок о бок, еще с 1986 года, работал над созданием «Милана». 
Родившийся в Монце 30 июля 1944 года Галлиани уже был одним из его основных 
помощников, когда необходимо было распространить телепрограммы Берлускони из 
Сен-Винсента в Каникатти. Сплошь усеять телеантеннами значительную территорию 
было в тот период жизненно необходимо, это был фундамент пирамиды для запуска 
масштабных программ и рекламы, финансовых операций и новых инициатив. И без 
лишних слов понятно, что именно Галлиани преобразовал тогдашний «Телемилан» из 
обычного местного ломбардийского телеканала в общенациональную сеть, от которой 
потом отпочкуются «Канал 5», «Италия 1» и «4-й канал».
Он пересек Италию от Сицилии до верховья Адидже, взбираясь на горы и покупая 
свободные частоты, договариваясь об уже занятых, добавляя к единой мозаике все 
новые, уже действующие, небольшие телецентры. Он получил известность как 
«человек-антена», потому что еще на своем небольшом заводике по производству 
приемных устройств и рипетиторов, сразу же почувствовал, что Берлускони 
замыслил что-то грандиозное и по первому зову оказался с ним рядом. На 
телевидении ты можешь себе позволить делать сколь угодно прекрасные программы, 
но если их никто не смотрит, можешь спокойно закрывать лавочку. Быстрота и 
проницательность, с какими Галлиани в разное время распространил программы