Сколько я помню выступлений за границей, правило "выступил - и тут же уезжай" 
выдерживалось с завидной и обидной неизменностью, в совершеннейшем соответствии 
с русской поговоркой: "Коня в гости зовут не медом поить, а воду возить". 

Разумеется, я не сказал о том Георгию Георгиевичу. Впрочем, не сказал и другое: 
Лондон показался мне неприветливо-мрачным. 

Тогда я решил, что его вопрос - дань вежливости. И лишь теперь могу 
предположить, что Лондон Георгий Георгиевич полюбил всей душой. К тому же из 
него было удобнее совершать свои победные набеги на все прочие города. Может 
быть, Георгию Георгиевичу пришелся уклад английской жизни, столь похожий на 
родной, эстонский. В 1911 году он принял английское подданство. 

Впрочем, писал же Герцен в середине XIX века: "Здесь можно устроить 
удивительную жизнь, я повторяю с полным убеждением, что во всей Европе один 
город, и это - Лондон... Он имеет все недостатки свободного государства в 
политическом смысле, зато имеет свободу и религию уважения к лицу... этот город 
своеобычный, надобно привыкнуть к нему..." 

После матча с Гочем Гаккеншмидт хочет забыться. Он буквально бежит в Россию. В 
сентябре он еще в Америке, а в ноябре его принимают Киев, Москва, 
Санкт-Петербург. Здесь друзья, прежнее почитание и привязанность публики. Здесь 
верят и понимают. 

Последнее свидание с Россией. 

Киевский корреспондент откликается очерком "Встреча с Гаккеншмидтом" (Русский 
спорт, 1911, № 55): 

"Вечером 16 ноября на обычном уроке в Немецком гимнастическом обществе мне 
сказали, что в Киев приехал Гаккеншмидт. Прежде всего я усомнился в подлинности.
.. но на другой день, узнав от знакомого... что Георгий Георгиевич Гаккеншмидт 
действительно здесь, я помчался в "Прагу", где остановился Русский Лев. 

Естественно, разговор зашел о недавней борьбе с Гочем. Как писал еще Дериац (Э 
м и л ь и Мори ц Дериац ы - прославленные атлеты из Швейцарии. С наибольшим 
успехом выступали в !905-1912 годах), так теперь и подтвердил Гаккеншмидт: 
борьба в Америке нечестная. Гоч борется только тогда, когда уверен, что его 
противник ляжет под него. Вот почему Гаккеншмидт искал встречи с Гочем три года 
и должен был депонировать 20 тысяч долларов для ставки. Больное колено (о чем 
спортсмены уже знают)- несчастный случай в борьбе, и Гаккеншмидт отказался от 
победы. По его словам, Збышко несравненно сильнее Гоча, но, наверное, ляжет под 
него... 

Из борцов во французской борьбе выше всех Гаккеншмидт ставит Поддубного, 
который всегда борется серьезно и начистоту... "И я его очень люблю!"- добавил 
атлет... 

В недалеком будущем Гаккеншмидт собирается издать новую книгу по физическому 
развитию, где полнее разовьет те мысли, которые он изложил в первой книге. 
"Борьба мне надоела, и я теперь решил отдохнуть"-так закончил беседу знаменитый 
и непобедимый атлет". 

Автор очерка - Анохин. Доктор Анохин первым в России получил диплом тренера, 
выдержав испытание перед специальной комиссией Киевского атлетического общества.
 

На приезд Гаккеншмидта отозвался и петербургский корреспондент "Русского 
спорта": "Гостивший на прошлой неделе в Петербурге Георгий Георгиевич 
Гаккеншмидт навестил по старой памяти Санкт-Петербургское атлетическое общество.
 Рассказывая о своих делах, находившихся с материальной точки зрения в 
блестящем состоянии... он сообщил, что отказаться от борьбы с Гочем в Чикаго (4 
сентября.- Ю. В.) значило разорить своего же импресарио. Поражение, хоть и 
неизбежное, так удручающе подействовало на Гаккеншмидта, что он уехал на 
пароходе под чужим именем..." 

Чемпионы. Баловни публики. Неутомимые ловцы славы. Рабы великого труда и 
мужества. Математики будущих падений. Своих. 

В ноябре 1911 года Гаккеншмидту пошел 34-й год, а с ним - усталость и 
отвращение к борьбе. Он долго не может приступить к правильным тренировкам, а 
настоящие тренировки - тренировки не за деньги - он любит. Любит до последнего 
дня жизни. В журнале "Стрэнгт энд Хэлт" Хоффмана я видел фотографию Георгия 
Георгиевича на тренировке. Ему 86 лет. Он в трусах и беговых туфлях. 
По-стариковски жилист, морщинист, но широк и мускулы еще не извела старость. А 
тогда... его еще ждали концентрационный лагерь в Германии - с 1915 по 1918 год- 
и голод... 

Большой спорт ни для кого не делает исключений. Через год после второй встречи