взвесили. Она оказалась на 150 г легче. Таким образом, был зафиксирован новый 
рекорд Советского Союза - 144,5 кг. Рекорд, принадлежавший Медведеву, превышен 
на 1,5 Кг. В толчке Новиков взял 175 кг, а Власов с этого веса начал 
соревнование. Затем он подошел к весу 187,5 кг. Удивительно четко штанга была 
взята на грудь, а затем послана на прямые руки. Но удержать вес атлету не 
удалось..." (Советский спорт, 1957, 1 мая). Этот рекорд и первый титул чемпиона 
Вооруженных Сил я завоевал 28 апреля в спортивном зале Прикарпатского военного 
округа. Мой собственный вес был 111 кг. 

Через месяц во Львове Новиков неожиданно отнимает звание чемпиона СССР у 
Медведева. В сумме троеборья Новиков утяжеляет рекорд СССР на 7,5 кг - 492,5 кг.
 Ему удается и толчок-187,5 кг-новый рекорд СССР. В этой борьбе Медведев 
сбивает и мой рекорд в рывке, новый - 145 кг. Сумма троеборья Медведева - 487,5 
кг. 

Я учился и принять участие в чемпионате СССР не смог, даже если бы оказался 
здоров. Во Львове я схлопотал одну из тех скверных травм, которые дают знать о 
себе весь спортивный век. Я надсадил позвоночник. Страх перед повторением 
травмы все время присутствовал в посылах штанги с груди. Он страховал 
неправильным движением на предельных весах, понуждая освобождаться от веса. Он 
зашифровался в движения. Я полагал, будто подавил его, а он сидел во мне. 
Власть и страх той боли прошли через все рекорды и преодоления. И в Токио, 
когда я ослабил волевой контроль, когда посчитал соперника сломленным, а рекорд 
на штанге - всего лишь рекордом, та далекая боль, уже перекрытая в других 
травмах другими болями, вроде бы изжитая победами, привела к сбою. И главным 
образом эта травма привела меня к тяжкой операции в 1983 году. 

Я неуверенно толкал вес с груди именно из-за этой травмы. Не всегда решался 
подставить себя под вес, не решался заклинить себя под рекордной тяжестью - и 
посыл выходил корявый. 

Однако в состав сборной я вошел формально, так как учился в академии и в сборах 
участия не принимал. Лишь перед чемпионатом мира 1959 года я впервые поработал 
три недели с командой в Балашихе. 

Из сборной я вышел в апреле 1967 года после установления своего последнего 
мирового рекорда. Вышел опять-таки формально. Уже с ноября 1964 года я 
правильно не тренировался и вообще похоронил мысль о выступлениях после отказа 
предоставить мне год перерыва в тренировках. Перерыв! Я тренировался бы в 
облегченном режиме, главное - не выступать, восстанавливаться нервно. Однако на 
мое место инструктора по спорту в Центральном клубе армии обозначился кандидат. 
Его считали перспективней, он победил на Олимпийских играх. Теперь в моей силе 
клуб не нуждался. Я чувствовал себя измученным после многих лет гонки по 
рекордам и чемпионатам. Верю: перерыв обернулся бы возможностью новых 
тренировок и результатов. Но - отказ. Чиновники - эти "вечно занятые трутни"- 
решили мою судьбу на свой лад. 

Противоречие: мечтал бросить спорт, а потом вцепился в тренировки. Я стремился 
добрать результаты, уже вложенные в мышцы, но без отдыха этот последний натиск 
срывался. 

Уйти же, не выдав результаты, давно добытые в тренировках, казалось 
несправедливым. После своего мирового рекорда (15 апреля 1967 года) я понял: 
без отдыха нечего и думать о последнем броске, но время для отдыха пропущено, 
не смогу больше совмещать тренировки с писательством. 

Тогда рекорд в жиме впервые за многие годы побывал в чужих руках-у Виктора 
Андреева. 15 апреля я и вернул рекорд. Как-то мы прикинули с Суреном Петровичем,
 сколько тонн тяжестей приблизительно "перелопатили" на тренировках (с 1954 по 
1967 год). Цифра сложилась подходящая: свыше 20 тысяч тонн! И ведь собрана не 
на обычных весах, а преимущественно намного выше средних, да еще в 
экспериментах, на ошибках. 

И все годы гнал без отдыха: успеть с ученичеством в литературе! 

Расточительность. Чтобы выбрать из сотен тысяч спортсменов лучшего, расходуются 
изрядные средства, но как расточительно относятся к дарованию, порой поистине 
редчайшему! 

Без расчета на будущее пускают человека из соревнования в соревнование, из 
тренировок в тренировки! А бывает, нет ему замены доброе десятилетие. 

Помню слова председателя Комитета по физической культуре и спорту Николая 
Николаевича Романова тренерам нашей сборной: "Его не трепать, не дергать!- Он 
кивнул на меня.- Пусть готовится по плану. Его задача - Олимпийские игры в 
Риме!" 

Эх, не слышал я после таких слов! Зато слово "давай" твердили все. И не всегда 
вслух высказываемый не то совет, не то предостережение: "Знай место". Я 
держался независимо, не позволял бездоказательно и без оснований дергать себя и