|
стало не до меня. Схватились за серебряную медаль. Зло схватились.
...Окаянные полчаса до разминки в жиме. Проверка сил впереди. Ничто не известно,
пока не опробую веса.
А сейчас жди, жди. Не давай себе гореть. Не думай о "железе". Да, там, на
разминке, узнаю о силе. Опробую себя несколькими подходами - и все ясно. Не
подвели ли новые приемы тренировки? Не раскачала ли болезнь?
В жиме следовало взять штангу на грудь, встать неподвижно и ждать команду
центрального судьи (фиксатора). Эта команда подавалась хлопком в ладони. Лишь
после хлопка разрешалось выполнять сам жим. Таким образом, возникала пауза,
зависящая от воли судьи. При недобросовестности судьи эта пауза могла
растягиваться (для зрителей это было незаметно), атлет терял силу, задыхаясь.
Это ставило под угрозу попытку, а их всего три в каждом классическом упражнении
(жим, рывок, толчок) . И, наоборот, этот же судья мог дать команду "в темпе",
когда атлет еще обтягивался, принимая наивыгоднейшее положение для жима. Это
создавало весьма выгодные условия для подключения к усилиям рук движений тела,
которые хотя и воспрещались правилами, но при определенном навыке вполне
проходили. Все это создавало довольно широкие возможности для судей влиять на
результат борьбы.
...Расчетная сила. Где она, в мышцах или только в кривых на графиках?.. Не
сожрали ее болезнь и беда?.. Как американцы? Ребята из опытных. Свыше десяти
лет в самых отчаянных свалках. Научены отвечать силой.
Тренер все о Тэрпаке. Это "удар" от Варшавы. Твердит, чтобы не забывал о
поправке на "ладошки". Да пусть затягивает! Не прикуплюсь. На что зиму
стравливали... Отшучиваюсь: Тэрпак джентльмен, не станет из-за бутылки сводить
счеты! Тэрпак накануне проспорил мне бутылку отменного виски. В общем, мы в
добрых отношениях. До помоста...
Где сила - в мышцах или только в нашем воображении?..
Борзо бежали дни, и совсем зачахли минуты предстартового ожидания.
Итак, на кону силы последние медали. Последние. В жиме я и Брэдфорд споткнулись
на 180 кг, дальше ни-ни. Как более легкому, олимпийский рекорд присудили мне.
Так Большой Вашингтонец и не поимел ни одного рекорда. Жаль, атлет из славных.
Дрался не по-крохоборному, от души.
В жиме я дрогнул. На разминке штанга утратила зна-комость. Сказались болезнь,
переживания из-за вынужденного одиночества и все та же неуверенность. Эта
неуверенность смяла, но лишь на время, дабы уже никогда не возвращаться. Однако
последний подход я все же замарал. Нет, не сробел, а на какое-то время себе
стал чужой. На миг почужели сердце, кровь, ладони. Неужто обманулся? Неужто
клеймен трусостью и бессилием?
"Быть выше сомнений" - просто пишется, часто пишется, привычно... А вот
оказаться выше их на самом деле, когда один на один с соперниками да еще
обставлен неудачами... Ведь до сих пор были только срывы. Ни одного чистого
выступления. Удастся ли?..
Началось с разминки. Горел я от возбуждения, сомнений, и жар от бедра под 38
градусов. Грызет: правильны ли прикидочные килограммы Большого Вашингтонца? Не
придержал ли силу? И каков маэстро Шемански?..
Странная закономерность. В Мельбурне, когда схватились Сельветти с Эндерсоном,
центральным судьей, от которого зависит очень многое, был американец. В Варшаве,
когда самая почетная золотая медаль снова на кону между опытными американцами
и мной (новичком),- снова центральный арбитр американец. В Риме, на Играх,
центральный судья в тяжелом весе опять-таки американец. Какой уж тут закон
чисел!
И уж почувствовал выжеванность от дней болезни, усталь от травли и одиночества,
всю сумасшедшую натянутость ожидания.
Это подавал голос старый знакомый - слабодушие.
Веса на разминке я выжимал нескладно и без срыва. Не из-за желания
перестраховаться от судей. Снова упустил контроль над собой.
Богдасаров просит: "Не спеши! Пусть даст команду, а ты по-своему! Без суеты!"
Это он о Тэрпаке. В общем же работаем без лишних слов. Как-никак уже четыре
года в поединках и тренировках.
В жиме все не так, как рассчитывали. Насколько я был сильнее в тренировках! И
легче, управляемое...
Я в оторопи: неужто не донес силу, неужто и здесь позор чемпионата Европы?
|
|