рекорд. Мы были одни. Отдыхали перед рывком. 

Я пообещал и... через сорок минут утяжелил свой же мировой рекорд. Это явилось 
неожиданностью и для Медведева, и для меня. Крепко разобиделся на меня Алексей 
Сидорович!.. 

На разминке к рывку я внезапно проникся легкостью. Той легкостью, о которой 
мечтал в Милане. Она выявляла каждое из необходимых движений. Веса, которые 
корежили меня в Милане, не поддавались на тренировках последние недели, 
уступали охотно, и даже оставался запас на доработку в изысканные. Первый, 
второй, третий подходы - один вроде нагоняет другой, и четче, рисованной. Я 
уходил с помоста свежий, неутомленный. Тьма за рампой возбуждала. Этот восторг 
публики! Что значит вера в тебя! Как эта вера способна управлять человеком! 
Какая вообще сила в вере! 

Рекорд мира сам лег в руки. Я только распахнулся ему навстречу движением. И это 
рекорд?! 

В тот день я извел бы рекордную сумму Эндерсона, не будь досадная необходимость 
повторить вторую попытку. Я мазнул локтем колено в подхвате веса на грудь, что 
запрещается правилом. Это было единственное за весь мой спортивный век касание 
локтем бедра. Но эта неряшливость продлила до сентября жизнь официальному 
мировому рекорду Пола Эндерсона - 512,5 кг. 

Зато теперь уже все рекорды страны - мои! Последним достал рекорд в сумме 
троеборья - 510 кг. 

В рекордах я не заблуждался. Знал: в тяжелой атлетике выражение человеческой 
силы невероятно занижено. Что за рекорды, память о которых - изящество, 
воздушность и ощущение недобора?! Я не кокетничал, когда повторял журналистам, 
что нынешние рекорды - вздор. 

Мышцами понимал: на штангу доступно навешивать и навешивать новые "рекорды". 
Главное же - сокрушать "пороговый страх"! Новые веса не из-за громадности 
заставляют мышцы работать не в оптимальном режиме, даже очень далеко от 
оптимального режима. Причины психологического свойства влияют на поведение мышц.
 Они слышат не действительную тяжесть, а воображаемую. Ту, которая создана 
всеобщим почитанием, гипнозом. Любая тренировка есть не только 
совершенствование мускульной силы, но и соскабливание предрассудков. В 
действительности энергия, заложенная в мышцы, много превосходит ее практическое 
выражение. Любая тренировка прежде всего воспитание чувств. По существу, 
спортсмены несут больший результат в мышцах, чем доказывают рекордами. 

Я это остро чувствовал еще и потому, что образ жизни не соответствовал нужному. 
Сначала загрузил себя академическим учением, теперь - литературной практикой и 
опять учением. Не выезжал на сборы, питание явно не соответствовало расходам 
энергии, отдых не возвращал растраченную энергию. Жил в режиме перенапряжения. 
А что можно сделать, если жизнь до единого дня подчинить целям большого спорта!.
. 
Глава 39. 


В Ленинграде я свел счеты не с тяжестями, которые потешались надо мной в Милане,
 а с собой, своим неумением. Свел счеты с ошибками и осознал предрассудки 
времени. Понял: почтение к рекордам, канонам тренировок - это отрава, это 
черепашья доблесть. Рвать с традициями! Борьба - прежде всего отказ от 
повторения чужих слов, не зазубривание смысла, а вера, и потом уже не битые 
дороги и поклонение, а свой путь... 

Самый опасный противник - ты сам. Инстинкт самосохранения действовал не в 
лобовую. Он находил оправдание малодушию, превращал его в трусливость движений, 
выучивал особому стилю работы со штангой. Основную победу я стал видеть прежде 
всего в том, чтобы отныне подавлять свое "я" везде и во всем. Борьба не может 
быть успешной, если придаешь значение благополучию. 

Чемпионат страны в Ленинграде снял груз тревоги. Зима не оказалась потерянной. 
Иначе исправить ошибки за три месяца до главного соревнования было бы 
невозможно. Сила - не из качеств, которые поддаются изменению за десять недель. 
Ее можно загробить сверхтренировками, растрепать на прикидках, но никогда не 
обрести заново в считанные недели. Риск с зимними тренировками держал в 
напряжении. 

Мы исключили старые способы работы - и не ошиблись. Неудача в Милане и успех в 
Ленинграде позволили весьма точно определить характер кривой нагрузки перед 
выступлением. В Риме можно играть партию безошибочно. У нас были выкладки, 
график, которые позволяли собирать силу не только к дням, а к определенному дню.
 На соревновании следовало лишь не уступать мнимой тяжести веса и робости перед 
соперником. Но и это искусство уже давалось. К тому времени я выиграл два 
чемпионата страны, два чемпионата Европы и один чемпионат мира, установил более 
десятка мировых и всесоюзных рекордов.