ваться в подполье. Полгода они провели на Кубе, а затем морем 
отправились в Нью-Йорк, где Эйтингон использовал свои знакомства в еврейской 
общине для того, чтобы раздобыть новые документы и паспорта. Вместе с Каридад 
он пересек Америку и приехал в Лос-Анджелес, а потом в Сан-Франциско. Эйтингон 
воспользовался возможностью возобновить контакты с двумя агентами, которых он и 
Серебрянский заслали в Калифорнию в начале 30-х годов, и те взяли на себя 
обязанности связных с нелегальной агентурной сетью, которая добывала 
американские ядерные секреты с 1942 по 1945 год. В феврале 1941 года Эйтингон и 
Каридад на пароходе отплыли в Китай. В мае 1941 года, перед самым началом 
Великой Отечественной войны, они возвратились в Москву из Шанхая по 
Транссибирской магистрали.

Личность Меркадера спецслужбам удалось установить лишь после того, как в 1946 
году на Запад перебежал один из видных деятелей испанской компартии, 
находившийся до своего побега в Москве. Кстати, этот человек приходился дальним 
родственником Фиделю Кастро. За утечку информации часть вины несет Каридад. Во 
время войны мать Рамона эвакуировали из Москвы в Ташкент, где она жила с 1941 
по 1943 год. Именно там она рассказала своему знакомому о том, что Троцкого 
убил Рамон. Каридад была убеждена, что сказанное он будет держать в секрете.

После окончания второй мировой войны Каридад неоднократно пробовала добиться 
освобождения Рамона, предлагала даже найти для него жену, но Сталин выступил 
против этого плана, поскольку личность Рамона все еще привлекала к себе большое 
внимание. Каридад ездила в Мексику, затем в Париж, предпринимала все меры для 
досрочного освобождения сына.

Когда в Мексику доставили из испанских полицейских архивов досье Меркадера, 
личность его была установлена, отпираться стало бессмысленно. Перед лицом 
неопровержимых улик Фрэнк Джексон признал, что на самом деле является Рамоном 
Меркадером и происходит из богатой испанской семьи. Но он так и не признался, 
что убил Троцкого по приказу советской разведки. Во всех своих открытых 
заявлениях Меркадер неизменно подчеркивал личный мотив этого убийства.

Условия содержания Рамона в тюрьме после разглашения перебежчиком его 
настоящего имени сразу улучшились, и ему даже разрешали время от времени 
совершать вылазки в Мехико, где он мог обедать в ресторане вместе со своим 
тюремщиком. Женщина, присматривавшая за Рамоном в тюрьме, влюбилась в него и 
теперь навещала еженедельно. Позднее он женился на ней и привез ее с собой в 
Москву, когда был освобожден из тюрьмы 20 августа 1960 года. В тюрьме он 
отсидел двадцать лет.

До 1960 года Рамон никогда не бывал в Москве. Здесь жила в 1939—1942 годах его 
невеста, которая умерла от туберкулеза.

В Москве Меркадер был принят председателем КГБ Шелепиным, вручившим ему Звезду 
Героя Советского Союза. Однако, когда некоторое время спустя Меркадер попросил 
о встрече с новым председателем КГБ Семичастным, ему было отказано. По 
специальному решению ЦК партии и по личному ходатайству Долорес Ибаррури 
(Пасионарии) Меркадера приняли на работу старшим научным сотрудником Института 
марксизма-ленинизма в Москве. Кроме того, им с женой предоставили 
государственную дачу в Кратове, под Москвой. Меркадер получал деньги от ЦК и от 
КГБ. В сумме это равнялось пенсии генерал-майора в отставке. Однако его 
отношения с КГБ оставались довольно напряженными в течение всех 60-х годов: он 
не переставал требовать сначала от Шелепина, а затем от Семичастного, чтобы 
Эйтингон и я были немедленно освобождены из тюрьмы. Он поднимал этот вопрос и 
перед Долорес Ибаррури, и перед Сусловым. Старейший член Политбюро Суслов не 
был тронут этим заступничеством, более того, в гневном раздражении по поводу 
того, что Меркадер позволил себе обратиться лично к нему, заявил Меркадеру: «Мы 
решили для себя судьбу этих людей раз и навсегда. Не суйте нос не в свои дела».

Сначала Меркадер жил в гостинице «Ленинградская» возле Ленинградского вокзала, 
а затем получил четырехкомнатную квартиру без всякой обстановки недалеко от 
станции метро «Сокол». Из тех, кто когда-то был связан с Меркадером по работе, 
единственным не подвергшимся репрессиям оставался Василевский, хотя его и 
исключили из партии. Он вступился за Меркадера – и тому для его новой квартиры 
была предоставлена мебель. Жена Меркадера Рокелья Мендоса работала диктором в 
испанской редакции Московского радио. В 1963 году они усыновили двоих детей: 
мальчика Артура двенадцати лет и девочку Лауру шести месяцев. Их родители были 
друзьями Меркадера. Отец, участник гражданской войны в Испании, бежал после 
поражения республиканцев в Москву, а позднее, вернувшись на родину в качестве 
агента-нелегала, был схвачен франкистами и расстрелян. Мать умерла в Москве во 
время родов.

Меркадер был профессиональным революционером и гордился своей ролью в борьбе за 
коммунистические идеалы. Он не раскаивался в том, что убил Троцкого, и в 
разговоре со мной сказал:

– Если бы пришлось заново прожить сороковые годы, я сделал бы все, что сделал, 
но толь