бомбили, но теперь пилоты у них были не те, прилетят, наспех побросают бомбы — 
и деру назад. 
 В разведотделе Ромашкина обступили офицеры, чертежники, машинистки. 
 — Вот ты какой, известный разведчик Ромашкин! — весело сказал седой, кудрявый 
начальник информационного отделения майор Кирко. Он поправил золоченые очки, 
разглядывая гостя. — Ну-ка, дай мы на тебя посмотрим! Ты у нас все по бумагам 
да по документам проходишь. Ромашкин там отличился… Пленный, приведенный 
Ромашкиным… то-то показал. А живого, настоящего, мы тебя не видели. Вот, 
девочки, любуйтесь — тот самый Ромашкин! 
 Василий готов был сквозь землю провалиться, у него горели уши, он не знал куда 
деть глаза, отовсюду на него смотрели улыбчивые разведотдельцы. 
 — Ну кто бы мог подумать, что этот стеснительный юноша заткнул глотку полсотне 
фрицев и приволок их к нам! 
 — Товарищ майор, — взмолился Ромашкин. — Да разве же я один их приволок, это 
все ребята мои. 
 — Скромность всегда украшала человека, но… — майор не успел договорить. 
 — Что за шум, а драки нет? — спросил громким сочным голосом вышедший из своей 
комнаты начальник разведки армии полковник Полосин — крепкий, черноволосый, 
черноглазый, настоящий цыган, только в военной форме. У него и глаза горели 
горячим лихим цыганским блеском. — О, Ромашкин прибыл! Здравствуй, заходи, — 
полковник пригласил его в свой кабинет.
 Майор Кирко шутливо бросил: 
 — Все лучшее всегда начальству. 
 — Садись. Ну, как отдыхал? Как мать? Все в порядке, ну и хорошо. 
 Полосин был полной противоположностью начальнику разведки фронта генералу 
Алехину. Тот — маленький, толстенький, говорил тихим голосом, неторопливо, 
старался казаться простачком, а сам был хитер, как бестия. Полосин не мог 
усидеть на месте, от избытка энергии ходил по комнате, жестикулировал, говорил 
громко, увлеченно, будто с трибуны. 
 — Мы тут без тебя таких дел наворочали, такую операцию провели, дух 
захватывает! Представляешь, на триста километров вперед продвинулись. Больше 
пятидесяти гитлеровских дивизий раздолбали! На Западе — во Франции, Бельгии и 
Голландии — столько же стоит. — Полосин поискал на столе бумагу, помахал ею 
перед лицом Ромашкина. — Вот последние сведения из Генштаба — восемнадцать 
дивизий и четыре бригады сняли гитлеровцы с Западной Европы и гонят к нам сюда, 
чтобы затыкать фронт. Это, милый мой, в те дни, когда союзники наконец 
отважились переплыть Ла-Манш. Это просто курам на смех! 
 — Я видел фашистов, которых вы под Минском окружили, их по Москве провели. 
 Полосин с досадой отмахнулся: 
 — Меня не интересуют гитлеровцы под конвоем! Наши с тобой враги, Ромашкин, там 
— живые, с оружием в руках! Надо, чтобы эти остервеневшие волки как можно 
меньше губили наших людей. Война ими проиграна, сейчас они хотят только 
подороже взять за свои подлые жизни. А мы им должны показать вот это, — Полосин 
показал тугой узластый кукиш. — Будем добивать их грамотно, последовательно и 
методично. Слава богу, научились это делать. Как там Москва, сильно 
разрушена? — вдруг без всякого перехода спросил полковник. 
 — Я не видел никаких разрушений. 
 — Это хорошо. Между прочим, и немцам тоже показали столицу не случайно. 
Геббельс и Геринг кричали, что их авиация там камня на камне не оставила. Вот 
им и показали. Это лучше любой пропаганды и агитации действует! 
 — Один фриц мне кулак показал. 
 — Ну, таких много будет и после войны. Но их сами немцы выведут. И у них есть 
порядочные люди, к нам вот приехали из комитета «Свободная Германия» те самые 
немцы, которые против нас воевали. Хорошо помогают теперь, каждый день по радио 
выступают, листовки пишут, прочищают мозги своим соотечественникам.
 Зазуммерил телефон. 
 — Слушаю… товарищ генерал, пока твердо сказать не могу, не нашел я эту 
танковую дивизию. Ищу. Понимаю, время не ждет. Я вызвал к себе летчиков и 
командира разведывательной эскадрильи. Сам поставлю задачу, проверю все еще раз.
 
 Полосин положил трубку, минуту подумал и пояснил Ромашкину: 
 — Начальник штаба разработал очень хорошую частную операцию, командующий 
фронтом утвердил ее. А начать не можем. Потеряли целую танковую дивизию. 
Представляешь, мы пойдем вперед, а она нам где-то сбоку двинет! 
 За дверью послышался топот и говор. 
 — Заходите! — крикнул Полосин, не выглядывая в коридор. Вошли летчики, молодые,
 гибкие, с крылышками на фуражках и на петлицах. 
 — Здравствуйте, орлы! Я пригласил вас вот зачем. Если найдете эту чертову 
танковую дивизию, то надо будет делать перегруппировку, менять план операции, 
на это уйдет много времени. А если не найдете, но она окажется в нашей полосе, 
то таких дров нам наломает, что даже вам в небе жарко будет. Докладывайте 
только то, что вы видели. 
 — Вот Ирканов нашел танки, — подсказал командир эскадрильи. 
 Полковник подошел к карте: 
 — Показывайте, где? 
 Летчик, старший лейтенант, показал пальцем: 
 — Вот здесь и здесь. 
 — Да это не дивизия, обычные танки усиления пехоты, — возразил молоденький 
лейтенант. 
 — Ты, Левушкин, молчи, не нашел танки — и помалкивай, — придержал его комэск.