бегу благодарили регулировщицу: 
 — Спасибо, красавица! 
 — Спасибо, милая, дай бог тебе хорошего жениха! 
 Вскоре дошла очередь и до Ромашкина с его подопечным. Не более как через час 
они уже входили в землянку командира полка. Караваев обнял Початкина, 
обрадованно воскликнул: 
 — Женька! Ну и вырос ты! Совсем взрослым стал. Правда, что инженер? 
 — Только что испечен. Вот диплом. — Початкин достал синюю книжечку из бокового 
кармана. 
 Ромашкин стоял у двери, ожидая указаний. Их, однако, не последовало. Караваев 
сказал запросто: 
 — Раздевайся, Ромашкин, садись… Я хочу, чтобы вы подружились. — И тут же опять 
обратился к Початкину: — Это наш разведчик, очень хороший парень. 
 Початкин взглянул на Ромашкина с укором, будто хотел возразить командиру 
полка: «Какой же хороший? Я к нему всей душой, а он замкнулся на все запоры. 
Вез меня как шпиона». 
 Ромашкину не хотелось оставаться здесь, испытывать и дальше неловкость. Да и 
незачем мешать, когда встретились близкие люди, — пусть поговорят без 
постороннего. Деликатно, но настойчиво попросил: 
 — Разрешите идти, товарищ подполковник. Дела у меня… 
 — Да что вы не поладили? — изумился Караваев. — Что у вас произошло, Женя? 
 — Ничего. Взял он меня под расписку и приконвоировал. Вот и все. 
 — Не обижайся, его обязанность такая, — примиряюще сказал подполковник. — 
Идите к столу, ребята. Ты, Женя, голоден, наверное? Ну и арестант! Кстати, 
мать-то с отцом уведомил, когда в бега подался? 
 — Письмо на столе оставил. 
 — Сегодня же напиши, что добрался благополучно. 
 — Мне бы умыться, побриться, Кирилл Алексеевич! 
 — Извини, сразу не предложил. Гулиев! Дай бритву. Да помоги умыться гостю. У 
нас, Женя, ванной здесь нет, привыкай. Иди вон туда, в утолок, Гулиев тебе 
сольет. 
 Пока Женя приводил себя в порядок, подполковник рассказывал: 
 — Он не первый раз в бегах. Лет двенадцати в Африку бежал. Где тебя тогда 
поймали? В Клину, кажется? 
 — В Волоколамске, — рассеянно ответил Початкин. 
 Голый до пояса, он нагнулся над ведром. Ромашкин сразу определил: «Спортсмен. 
Мышцы на плечах и руках плотные, бугристые». 
 Караваев, проследив за взглядом Ромашкина, пояснил: 
 — Гимнаст первого разряда. И с детства сорвиголова. Однажды выхожу из дома, 
вижу, Женькина мать стоит во дворе, руки сцепила перед грудью, глядит вверх, 
будто молится. «Что с вами?» — спрашиваю. А она мне: «Тихо». И на крышу дома 
нашего показывает. Гляжу, а там на печной трубе Женька вверх ногами стойку 
делает. Мать пикнуть боялась, чтобы не испугать свое дитятко… Ты сейчас-то в 
форме? — спросил подполковник Початкина. — Стойку делаешь? 
 — Пожалуйста, — с готовностью откликнулся Початкин и, упершись в края 
табуретки, легко вскинул тело вверх ботинками, дотянулся ими до бревенчатого 
наката. 
 Гулиев ошалело глядел на гостя. Его изумила не ловкость Початкина, а то, что 
этот парень встал вверх ногами в присутствии командира полка. Караваев же явно 
залюбовался Женькой. 
 — Видал миндал? Силенка есть. Куда же тебя определить? 
 — В разведчики, — попросил Початкин, опуская ноги на пол. Кивнул на Василия: — 
К нему вон. 
 — Не выйдет! — погрозил пальцем подполковник. 
 — Почему? 
 — А если убьют тебя, что я родителям скажу? 
 — Я бы на месте Ромашкина обиделся. Ему, значит, можно рисковать, а меня 
поберечь надо? 
 — Погоди, не петушись. У тебя высшее образование, ты инженер — пойдешь ко мне 
адъютантом. 
 — Нет уж, дядя Кирилл, в адъютанты не пойду. Лучше назад в особый отдел 
отправляйте. 
 — Пререкаешься? 
 — Я ж пока что не военный, — усмехнулся Женька. 
 — И то правда! — согласился Караваев. — Ну, ладно, сейчас присвою тебе своей 
властью звание сержанта и упеку… Куда же тебя упечь? Да, ты же инженер, — 
значит, быть тебе сапером! 
 — Ну, это еще куда ни шло! А может, все же в разведку? 
 — Саперы тоже в разведку ходят. Спроси Ромашкина, кто им проходы делает? 
 — Саперы, — подтвердил Василий, а сам подумал: «Из Женьки разведчик получился 
бы». 
 — Итак, решено: примешь присягу, подучишься кое-чему и будешь вместе с нами 
бить фашистов. 
 — С вами, дядя Кирилл! — воскликнул как-то по-мальчишески Початкин, влюбленно 
глядя на подполковника. 
 И Василий ясно представил, как этот самый Женька в свои школьные годы с 
завистью смотрел на красивого соседа в командирской форме, как ему хотелось 
быть похожим на Караваева! 
 Гулиев уже поставил на стол тарелки с консервированной тушенкой, свиным салом, 
копченой рыбой, миски с пшенной кашей и совсем домашнюю хлебницу с крупными,