вас тактика. Вы людей в поле вывели, чтобы учить их действовать практически. 
Говорить можно было бы и в классе. Даже удобнее не так жарко. Раз вышли в поле 
- используйте местность.
- Я хотел на первом часу отработать теоретические вопросы, а потом перейти к 
практическим действиям.
Зайнуллин посмотрел Шатрову в глаза, и лейтенант понял, что ротный видит его 
насквозь, он без слов, одними глазами сказал: брось оправдываться, зачем 
хитришь? Я все понимаю: ты волнуешься; если бы я не пришел, ты все три часа 
читал бы лекцию перед строем; я тебя не ругаю, а просто подсказываю, что нужно 
делать.
Зайнуллин посоветовал, как отрабатывать некоторые приемы на местности, 
подсказал, какие особенности действий в пустыне нужно помнить. Не дожидаясь 
начала занятия, капитан пожал руку Шатрову и подбадривающе сказал:
- Ну, давай, не теряйся.
Обращение на "ты" чудодейственно повлияло на Шатрова. Как-то сразу все стало на 
свои места. Лейтенант впервые увидел и окружающую местность, и взвод 
Анастасьева, и свой взвод, который теперь не казался одноликой массой, одетой в 
хлопчатобумажные гимнастерки.
Шатров все еще испытывал волнение и думал о том, чтобы не допустить 
какой-нибудь ляпсус, но после посещения командира роты капитана Зайнуллина это 
волнение уже не было слепым и гнетущим.
Развертывая и перестраивая взвод по различным вариантам, Алексей теперь вел 
занятия более сознательно. Каждый солдат постепенно стал принимать конкретный 
облик.
Первым вырисовался и определился замкомвзвода - сержант Ахмед Ниязбеков. Вчера, 
знакомясь с ним, Шатров подумал: "Зачем его назначили заместителем? Неужели 
поживее сержанта нельзя подобрать?" А вот сегодня, видя, как Ниязбеков умело 
помогает ему на занятиях, как тонко поддерживает и подсказывает иногда, Шатров 
радовался такому знающему и опытному помощнику. "Хорошо еще, что не ляпнул 
вчера Зайнуллину свое мнение о его замене".
После сержанта выделился из общей массы здоровенный, рыхловатый солдат со 
странной фамилией Колено.
Он запомнился и необычной фигурой, и медлительностью. Шатров приметил: Колено 
при всех перестроениях опаздывает занять свое место. При первом построении 
солдаты стояли строго по ранжиру и поэтому показались все одного роста и 
одинаковой комплекции. А вот на занятиях, когда взвод перестраивался быстро, в 
зависимости от обстановки и каждый солдат вставал в строй где придется, лишь бы 
побыстрее, Шатров увидел - есть у него низкорослые и высокие, есть худые и 
широкие в кости. И фигуры у них разные - одни подтянутые, ладные. А вот у 
Колено живот выпирает.
Да и глаза у каждого свои - голубые, карие, светло-зеленые. Правда, все они 
по-прежнему внимательно смотрят на взводного, но что же в этом удивительного - 
куда же им еще смотреть? Не стоять же с закрытыми глазами. Так будет всегда - 
они постоянно будут устремлены на командира.
К концу занятий Шатров различал уже не только цвет глаз, а попытался определить 
по их выражению настроение солдат, их отношение к нему и оценку его действий.
Вот у рядового Судакова, например, выражение глаз явно ироническое. Этот 
высокий, стройный парень окончил десятилетку. Шатров вспомнил, что говорил о 
нем сержант Ниязбеков, когда они в канцелярии перебирали служебные карточки 
взвода. Судаков вырос в семье инженера, получил хорошее, в дополнение к 
школьному, развитие дома, но, будучи единственным сыном, набалован, изнежен, 
эгоистичен, не любит черновой работы, служит без желания.
Шатров посмотрел в глаза Судакову еще раз и убедился - в них была нескрываемая 
ирония. Может, и умный малый, но насмешливым видом своим он был неприятен 
Шатрову. Глаза его так и говорят: хоть вы, товарищ лейтенант, и громко 
командуете, хоть и выкатываете грудь колесом, я-то знаю - внутри у вас все 
дрожит от волнения, думаете вы о том, как бы не ошибиться при подаче команд, 
голосишко бы не сорвался, как у молодого петушка.
А вот как поведет себя Судаков, если у Шатрова действительно случится 
оплошность: хохотнет и подсечет его авторитет или промолчит и тем поддержит 
нового командира, - этого Шатров пока определить не мог.
Выделив и запомнив на первом занятии всего троих, Алексей почувствовал себя 
спокойнее. "Постепенно всех узнаю. Да и ребята, видно, неплохие. Чего это я так 
напыжился сначала? Почему ждал от них недоброжелательности? Люди как люди - 
молодые, веселые, здоровые. Никакой неприязни ко мне у них нет. Даже наоборот, 
явно пытаются поддержать". Во время перекура солдаты сели полукругом около 
лейтенанта, расспрашивали:
- Вы до службы в армии где жили, товарищ лейтенант?
- В Куйбышеве.
- А спортом вы увлекались, товарищ лейтенант?
- Имею второй разряд по кроссу, в волейбол постучать люблю.
- А правду говорят, скоро служба не три, а два года будет? - спросил Колено.
Солдаты засмеялись.
- Этого я не знаю, - сказал улыбаясь Шатров.
К обеду взвод возвращался в городок. Была самая жаркая пора. Пот сбегал 
крупными каплями между лопатками. Шатров чувствовал, как мокрая ткань 
гимнастерки прилипает к спине. Пропыленные солдаты, раскачиваясь, шагали в ногу.
 "А что, если дать команду "Запевай"? Полагается же водить строй с песней. А 
вдруг не запоют? Устали, распарились, не до песни им сейчас".
И все же Шатрова так и подмывало испытать, как выполнит взвод не очень приятную