- Дружба, - сказал Антадзе.
Савицкий ухмыльнулся.
- Вы оба правы. И любовь и дружба для создания хорошей семьи необходимы. Но и 
любовь и дружба зависят от одного очень важного условия.
Шатрову стало интересно. Это что-то действительно новое... Раньше он считал: 
любовь решает все. Были, конечно, семьи, которые создавались по материальным 
соображениям, но это случалось когда-то давно. Сейчас это редкое явление. Что 
же имеет в виду Нина Павловна?
- Вы все слыхали, конечно, выражение "они пара" или "они не пара", продолжала 
Торопова.
- Слышали.
- Что же имеют в виду, когда так говорят?
- Рост, - сказал Анастасьев. - Он маленький толстый, она длинная худая - не 
пара.
Анастасьев сам был невелик ростом и, видно, говорил по принципу "у кого что 
болит".
- "Не пара" можно сказать и по внешности - он красивый, видный, а она пеструшка 
какая-нибудь серенькая, - сказал Савицкий и взглянул в сторону Шатрова.
Алексей мысленно ругал Савицкого: "Скотина! Намекает на меня и Надю".
Нина Павловна преодолела неловкость, стеснявшую ее в начале разговора.
- И внешность тоже элемент серьезный, но не главный, - сказала она.
- Образование, - как всегда громко, прогудел Ваганов, - у нее высшее, а он 
какой-нибудь простой работяга.
- Сейчас на это уже не смотрят, - возразил комсорг Золотницкий. Сколько угодно 
случаев, когда, скажем, девушка-инженер выходит замуж за рабочего, и наоборот.
- Только в кино, - басил Ваганов, - да и то, если рабочий какой-нибудь 
рационализатор-изобретатель.
- Образование тоже дело не главное, - опять возразила Торопова.
Теперь она окончательно овладела вниманием аудитории. Все с интересом хотели 
узнать, что же она имеет в виду.
- Вот вам два примера. Служит в нашей части офицер. Я не буду называть его 
фамилию. У него есть все качества, о которых вы говорили: высокий, интересный, 
образованный. К тому же очень добросовестный работник и обладает покладистым, 
добрым характером. После окончания военного училища женился он на девушке, с 
которой учился еще в школе. И по внешности, и по образованию они были 
прекрасная пара. И вот приехали они в наш дальний гарнизон. Ему на службу надо 
рано. А жена спит. Он уходит без завтрака. С работы приходит поздно, усталый. А 
ее нет дома - ушла к подругам, а то и на танцы. Обеда в доме нет. В квартире 
грязно, душно, мухи. Поговорили раз, другой. Она заявила: "Я тебе не 
домработница!" Пробовали мы, соседки, ей помочь. Женсовет вмешался. Учили вести 
хозяйство. А она ни в какую не хочет. У девушки, оказывается, были очень 
состоятельные родители, баловали ее. Ничего она делать не умела, а самое плохое,
 что и не желала. Терпел, терпел парень, похудел, издергался. Видит, жить так 
нельзя. Давай, говорит, или исправляйся, или разойдемся. Исправиться она не 
хотела. На развод согласилась легко и скоро - это значило вернуться к мамочке, 
к прежней беззаботной жизни. А сейчас она где-нибудь болтает об офицерах: "Они 
грубые, недалекие, живут в ужасных условиях". Видела я, как эта фифочка уезжала.
 Противно смотреть. Мещанка самого низкого пошиба. Возвращалась в Ташкент к 
обеспеченным родителям, а в доме мужа все собрала и увязала в узлы, даже 
кастрюли и плохонький радиоприемник. Все это было куплено на деньги мужа и, 
главное, ей абсолютно не нужно. Однако душонка ее мелкая изнывала от желания 
нагадить. Командир наш полковник Кандыбин очень правильно поступил. Он не раз 
бывал у этой четы, пытался мирить. И перед отъездом тоже пришел. Она даже не 
поздоровалась толком. Ходит, фыркает, как побитая кошка, и заявляет полковнику: 
"Дайте мне машину багаж на вокзал отвезти. В этой трущобе даже такси нет!" 
Посмотрел полковник на узлы. Гадко ему стало. Человек он нервный, много пережил 
за свою службу. Глянул на нее, как на раздавленную лягушку, и процедил сквозь 
зубы: "Неужели у вас не осталось ни капли совести? Ведь ему здесь служить нужно.
 - Не сдержался, вспылил: - Никакой машины тебе не будет! На себе тащи все, что 
увязала!" И ушел.
Теперь послушайте вторую историю, - продолжала Нина Павловна. Служили мы с 
мужем до войны на Дальнем Востоке. Край огромный, а населения мало. И особенно 
мало женщин. Помните, одно время даже движение специально было организовано - 
хетагуровками называли тех, кто переезжал на Восток. Техника в те годы была еще 
отсталая. Я имею в виду хозяйственную технику. Например, стиральных машин не 
было. Стирка, как известно, дело женское. И вот, чтобы обслуживать воинские 
части, создавались специально банно-прачечные отряды. Вербовались туда женщины 
разных возрастов и различной внешности. Ну вы сами понимаете, красавицы и 
женщины образованные туда не шли. - Торопова озорно улыбнулась и весело 
продолжала: - На безрыбье, говорят, и рак рыба. Было в те годы в нашем полку 
много таких же, как вы, молодых командиров. И пустились они ухаживать за 
прачками. Разные люди по-разному относятся к жизни. Были среди прачек и такие, 
кто не очень дорожил своей репутацией. Но были и серьезные девушки. Знала я 
одну из них. Звали ее Маруся. Она после работы стирала белье еще и в нашем доме.
 Рядом с нами жил лейтенант, здоровый, плечистый, вроде товарища Ваганова.
Ваганов при этих словах так и полыхнул румянцем. Офицеры возбужденно 
задвигались, кое-кто проронил смешок.
- Звали мы этого лейтенанта Сашенькой, - продолжала рассказывать Нина Павловна. 
- Был он человек стеснительный и чистый, как барышня.
- Как Настя, - вставил Ланев.