работе, тоже подходите к Колено не наскоком, а с расчетом на длительность дела. 
И не горячитесь понапрасну. А наказали вы его, в сущности, правильно: нечего 
лезть сдуру на пост! Но все обстоит, как видите, гораздо сложнее.
Шатров ушел от командира роты в некоторой растерянности. Его поразил не столько 
рассказ о Колено, сколько сам Зайнуллин. Прежде он представлялся прямолинейным, 
грубым и недалеким солдафоном, который не считается ни с усталостью людей, ни с 
их настроением, ни с какими-либо переживаниями и знает в службе одно - 
"давай-давай!" и "не рассуждать!".
Сегодня с Шатровым разговаривал другой Зайнуллин: умный, осторожный, гибкий. 
Конечно, он так не за последнее время изменился... Видимо, Алексею только 
теперь приоткрылась еще частица характера этого человека.
В работе с рядовым Колено лейтенанту очень помогли советы командира роты.
В беседах с Колено Шатров прежде всего старался заинтересовать солдата 
рассказами о многогранности жизни, обширности земных просторов, о природе. 
Колено воспринимал беседы командира довольно живо, с явным интересом, часто 
рассказ лейтенанта был для него настоящим открытием.
- Скажи, пожалуйста! Ну ежели в том пароходе десять этажей, почему ж они в воду 
не уходят?
- Не на земле ведь стоят, - рассуждал он, когда Шатров по какому-то поводу 
рассказал о Черном море и дизель-электроходе "Россия".
Шатров втайне уже торжествовал победу. Оказывается, можно и без скучного 
пережевывания прописных истин пробудить в человеке интерес. Колено заметно 
активизировался на занятиях, стал более внимательным.
Но однажды, придя в солдатскую чайную за сигаретами, Шатров случайно услышал 
такие слова, что у него уши загорелись от стыда.
Колено сидел с товарищами за столиком. Перед ними стояла раскрытая банка рыбных 
консервов, лежали кубики плавленого сыра в металлической бумаге и пачка печенья 
в цветистой обертке. Колено рассуждал:
- Жизнь, она что? Она интересная! Вот отслужу я в армии и подамся сначала, 
скажем, на... - Колено прочитал этикетку на консервах и добавил: На Курилы. 
Поступлю на рыбозавод. Поем икры, крабов всяких. А потом перееду... вот 
устроюсь хотя бы на Ставропольский молочный комбинат, солдат показал пальцем на 
этикетку сыра. - Молочка попью, сливками побалуюсь, сырку пожую. Ну а после 
можно и в Ригу... - Колено щелкнул по красивой пачке печенья. - На комбинат 
"Лайма", шоколаду отведаю, конфеточкой закушу!
Солдаты смеялись:
- Ну и Колено, до чего додумался!
- Не смейтесь, взаправду поеду. Мне ведь больших должностей не надо. Я 
чернорабочим. Чернорабочие везде требуются.
4
В субботу на чай прибыли все молодые офицеры. Пришел и Шатров. У него, как и у 
других, был пригласительный билет, напечатанный на хорошей глянцевой бумаге: 
"Уважаемый Алексей Иванович, приглашаю Вас на чашку чаю. Приходите в субботу к 
7 часам вечера в читальный зал библиотеки. М. Кандыбин".
Алексею никогда не доводилось бывать на подобного рода "чаях", он не слышал, 
чтобы такое устраивали где-либо в других частях. Если бы не этот необычный 
билет, Шатров не пошел бы. Ему после всего случившегося было тяжело появляться 
на людях. Но неожиданно теплое "Уважаемый Алексей Иванович" так брало за душу!..

Прежде чем войти, Шатров отодвинул портьеру и заглянул в зал. Ярко-белая 
скатерть сияла на огромном, овальной формы, столе, сверкали подстаканники, 
пестрели конфеты, печенье.
"Интересно, - подумал Шатров, - это неспроста, тут какая-то скрыта затея. И 
стол! Хм... За круглым столом..."
Шатров, конечно, не знал, что овальный стол - без разделения на руководителей и 
аудиторию сделан по предложению Ваганова. Белую, тщательно отутюженную скатерть 
принес из дому Ячменев. Он вчера весь вечер надоедал Клавдии Сергеевне, которая 
и без него знала, что нужно делать:
- Ты накрахмаль ее, Клаша. Скатерть обязательно должна хрустеть. И чтоб ни 
единой складочки.
Красивые восточные чайники для заварки собрали в домах, где жили семейные 
офицеры. Около каждого стакана лежал небольшой блокнотик. На окнах висели 
легкие занавески салатного цвета. Пол вымыли, в комнате было прохладно. Даже 
люстру под потолком тщательно протерли и надраили до лунного сияния.
Лейтенанты входили в зал несмело, но глаза их поблескивали любопытством. 
Ваганов, Ланев и Савицкий появились в зале одновременно.
- Ух ты! - восхищенно воскликнул Гриша Ланев. - Хоть совещание министров 
иностранных дел проводи! - И, обращаясь к Савицкому, добавил: Посмотри, под 
столом коньяку нет?
Ваганов повел бровью, и Ланев виновато улыбнулся:
- Я в смысле к чаю. Дипломаты всегда пьют чай с коньяком или с лимоном.
- Бывал на приемах? - спросил Ваганов.
- Нет. Об этом все знают. Так принято. Сидят, ложечками помешивают, улыбаются, 
говорят приятные вещи - пардон, мерси, и каждый гнет свою линию, аж кости под 
фраком трещат. Без коньяка в таком напряжении никак нельзя. Коньяк тонус 
поддерживает.
Ваганов усмехнулся:
- Оригинал ты, Гриша.
Ланев теперь не отставал от Захара ни на шаг. Он даже не взглянул в сторону 
своего прежнего владыки - Берга, который тоже пришел на чай и беседовал сейчас