- Ты что, чокнулся?
- Уйди или я при всех дам тебе в морду.
Берг хмыкнул и, сохраняя достоинство, отошел не торопясь.
Суд вынес решение: объявить лейтенанту Шатрову строгий выговор. Мнение Ячменева 
посчитали наиболее правильным. Алексей отыскал глазами подполковника. Понял 
Ячменев или нет, что хотел высказать Шатров этим взглядом, неизвестно. Он 
посмотрел на лейтенанта прямо и строго, но Алексей заметил, что у замполита 
чуть дрогнули уголки губ в ободряющей улыбке. И этот едва уловимый намек был 
сейчас в жизни лейтенанта единственной опорой, надеждой и великой ценностью. 
Вокруг недоброжелательные косые взгляды. Позади все мерзко, подло и грязно. 
Даже "капеллы" для него больше не существует - он сказал об этом Бергу прямо в 
его красивую рожу. В общем, все рухнуло. Все надо начинать сначала. Причем 
начинать в гораздо более трудной обстановке. Когда он приехал из училища, все 
двери перед ним были гостеприимно распахнуты. Каждый готов был помочь, 
поддержать, ободрить. Теперь от него все отвернулись. И только вот эта едва 
заметная улыбка комиссара, скорее даже намек на улыбку, говорила о том, что 
жизнь продолжается, что еще есть возможность поправить дело!
Шатров не подошел к Ячменеву. Офицеры делали вид, что не замечают его.
Он шел один. Куда идти? Что делать? Опять нет квартиры. Нет друга. Нет близкого 
человека, с кем можно было бы отвести душу.
Единственное место, куда он мог пойти, где было ему отведено определенное место,
 где всегда он нужен и где постоянно есть дело, - это был полк. А в полку его 
взвод. Туда и отправился Алексей.
Часть вторая.
Товарищи офицеры...
1
Партийное бюро полка собралось обсудить и принять решение по вопросу: 
"Воспитание молодых офицеров и задачи коммунистов". Здесь были: седой строгий 
секретарь - майор Вахрамеев, полковник Кандыбин, командир второго батальона 
майор Углов, инженер полка капитан Сапрыкин, начальник артиллерии подполковник 
Богданов, командир лучшей роты Зайнуллин и командир лучшего взвода молодой 
коммунист Ваганов, которого избрали в бюро, чтоб растить смену и учить делам 
партийным.
Кроме членов бюро были приглашены замполит Ячменев и секретарь комсомольской 
организации лейтенант Золотницкий.
Все они были заранее оповещены майором Вахрамеевым о теме предстоящего 
разговора, думали о ней, советовались по этому поводу с сослуживцами.
Вопрос о воспитании молодых офицеров давно уже беспокоил всех. Коммунисты 
понимали - упущен момент. А в работе с людьми - как в бою: упустишь время - жди 
неприятностей. И вот они налицо.
Короткую информацию о состоянии работы с молодыми офицерами сделал по просьбе 
Вахрамеева подполковник Ячменев. После его сообщения первым попросил слова 
подполковник Богданов. Немолодой, с запорожскими усами артиллерист прошел 
долгую службу. В полку офицеры старшего поколения в шутку звали его между собой 
"экс-бог войны", имея в виду, что когда-то он как артиллерист был "богом войны",
 а теперь с появлением на вооружении ракетного оружия стал "экс".
- Я согласен с Афиногеном Петровичем, - сказал Богданов густым, сильным голосом,
 который явно сдерживал. - Главная причина всех бед молодых офицеров - это 
отсутствие опыта. В училище им дают военные знания. А вот практический опыт они 
приобретают уже в полку. Причем каждый молодой офицер начинает открывать 
Америку заново, самостоятельно. Он идет не торной дорогой, которую мы уже 
проложили, а пробивается где-то параллельно. Ну зачем это? Почему мы допускаем 
такое? Придет время - уйдем из армии и унесем с собой этот богатый опыт, а 
лейтенанты так и будут разбивать себе лбы. По-моему, надо создать какой-то 
практический курс, что ли, и не только в полку, а еще в училище его 
преподносить.
- Не могу согласиться с вами, Вениамин Николаевич, в том отношении, что мы опыт 
не передаем, - заговорил Кандыбин. - А уставы? Уставы обобщения долголетнего 
опыта. В них собраны и расписаны все детали и тонкости службы: и внутренней, и 
караульной, и дисциплинарной практики, и боевых действий.
- Это, конечно, так, - согласился Богданов и тут же возразил: - Но есть еще 
что-то такое, чего нет в уставах. Оно в нас. Мы носим это в себе. Уносим в 
конце концов в могилу. Жалко ведь, Матвей Степанович... Вы думаете, Берг, 
Савицкий и Шатров не знают уставов?
- Они только помнят, что в них написано, - вставил Кандыбин.
- На все случаи рецептов не придумаешь, - сказал Вахрамеев, - это, пожалуй, 
даже хорошо, что каждый офицер накапливает опыт самостоятельности. Пусть иногда 
и шишку на лбу набьет - лучше запомнится! Но приобрести опыт побыстрее, уметь 
брать из опыта полезное, драгоценное - в этом мы должны помочь молодому офицеру.
 Во всяком случае, нужно налаживать эту работу. Сейчас у нас какая-то пассивная 
позиция в деле воспитания молодых, а нужно перейти к активным, наступательным 
мерам. Новое нужно искать и в этом деле.
Руку поднял Золотницкий.
- Пожалуйста, Николай Владимирович, - сказал Вахрамеев, и лейтенант Золотницкий 
слегка покраснел от приятного ощущения своей солидности - его обычно не 
называли по имени-отчеству.
- Я хочу сказать о пассивности. Это очень правильно. Комсомольское бюро тоже 
только наказывает за проступки, а живой, интересной работы у нас еще нет.
Коля Золотницкий волновался, ему хотелось назвать одну важную, на его взгляд, 
причину, но он и стеснялся и побаивался - это касалось командира полка. Однако,