чувствовал себя вялым и разбитым. Он с трудом плелся за цепью взвода и тоскливо 
думал: "Когда все это кончится? Кому нужна такая игра в солдатики? Что дадут 
эти дистанции, интервалы, углом вперед, углом назад? Атомная бомба хряпнет - и 
останется одна пыль от всей этой строевой науки".
В полдень Алексей вновь столкнулся с проверяющим.
- Покажите вашу карту... Почему нет последних данных? Доложите, что вам 
известно о противнике? Какова радиационная обстановка?
Шатров попытался пересказать то, что говорил капитан Зайнуллин, отдавая приказ. 
Но сознание никчемности всего происходящего настолько его размагнитило, что не 
хотелось даже повторять, как он считал, пустые и никому не нужные выдумки о 
несуществующем противнике.
- Он что у вас, больной? - спросил подполковник командира роты, готового 
кинуться на лейтенанта.
- Он не больной, он стиляга, - выдавил из себя капитан Зайнуллин.
- Вот оно что! Тогда понятно...
"Что ему понятно? - подумал Шатров. - Я сам ничего понять не могу, а ему уже 
все понятно!"
...День был еще более мучительный, чем ночь. Солнце выскочило из-за края земли 
сразу, горячее, обжигающее. На небе, как всегда, ни облачка. Солдаты 
закреплялись на захваченном рубеже. Рыли окопы, а барханы текли и заравнивали 
ямки после каждого взмаха лопаты. Алексея раздражала эта бесполезная, идиотская 
трата сил. Хотелось бросить все к черту, укрыться в тени, замереть и лежать 
неподвижно, пока не пройдет нестерпимая жара. А солдаты, обливаясь потом, 
продолжали копать. Рыл ленивый Колено и всегда ироничный и флегматичный Судаков,
 рыли все. Гимнастерки на них сначала чернели под мышками, потом мокрое пятно 
расплывалось на всю спину. Часа через два одежда высохла прямо на людях; спины 
покрылись солью, как инеем, и только под мышками продолжала чернеть мокрая 
ткань.
Под руководством Ниязбекова солдаты рубили лопатами саксаул и укрепляли 
осыпающиеся стены окопов. К полудню все же своего добились песок покорился, 
траншеи были вырыты. И в тот момент, когда все было сделано и люди могли 
прилечь отдохнуть, вдруг поступила команда:
- Собрать подразделения! Выходить для посадки на машины!
Где-то что-то изменилось в обстановке, и рота, бросив траншеи, поспешила на 
новый рубеж.
Моторы бронетранспортеров перегревались, колеса буксовали в песке. Солдаты 
вылезали из кузова и катили машины руками. Раскаленная броня обжигала руки, 
песок убегал из-под упирающихся ног.
На такырных участках машины поднимали плотную завесу горячей пыли. Солдаты 
сидели в кузовах, густо засыпанные этой мельчайшей коричневой пудрой. На каждом 
лице оставалось лишь три влажных пятна - глаза и рот.
Шатров механически отдавал распоряжения, получая команды от Зайнуллина, а что, 
в сущности, происходит вокруг, какова обстановка, он не разбирался да и не 
стремился к этому.
На третий день учений, приблизительно в полдень, когда колонна, рыча 
надрывающимися моторами, продиралась через барханы, вдали вскинулся гриб 
условного ядерного удара. В это время бронетранспортер командира батальона 
обгонял роту Зайнуллина. Комбат по радио приказал роте остановиться.
Шатров видел, как майор Углов тоже остановил свою машину неподалеку и стал 
быстро проводить необходимые расчеты. Он, не обращаясь ни к кому, выкрикивал 
вопросы:
- Ветер? Расстояние? Высота?
А из бронетранспортера тут же доносились ответы тех, кому полагалось их давать:
- Ветер северо-западный, скорость пять метров в секунду!
- Дальность семь километров!
- Высота взрыва две тысячи метров!
Комбат быстро писал на планшетке и, видно, не успев дописать еще последней 
цифры, но в уме закончив подсчет, крикнул:
- Газы!
Радисты мгновенно натянули противогазы, забубнили глухими голосами всем 
подразделениям:
- Газы! Газы!
- Доложите наверх, - сказал комбат начальнику штаба и замахал фуражкой, подавая 
кому-то сигнал "Ко мне".
Шатров оглянулся - кому он машет? А комбат недовольным, сдавленным под 
противогазом голосом кричал и тыкал в сторону Шатрова фуражкой:
- Да вам, вам!
Шатров выпрыгнул из бронетранспортера и побежал по мягкому песку к комбату.
- Поставьте здесь маяка, пусть направляет всех за нами, в обход зоны с высоким 
уровнем радиации.
И не успел Шатров ответить "Есть!", как майор, не сомневаясь в том, что 
лейтенант его понял, помчался на своем бронетранспортере в голову колонны.
- Ченцов! - позвал Шатров.
Солдат быстро подбежал к нему и приложил руку к головному убору.
- Будешь стоять здесь и поворачивать всех по нашему следу, чтобы подразделения 
не попадали туда, где произошел взрыв. Понял?
- Так точно!
Шатров сел на свое место и двинулся дальше вместе со всей колонной.
Он прикрыл глаза, старался дышать неглубоко, чтобы пыль, окутавшая машину, не 
проникала в легкие. Думая опять только о своем, Алексей вскоре забыл и о