является борьба с германским шпионажем. Поскольку немецких представителей в 
стране нет, контрразведка разрабатывает посольства нейтральных стран и их 
сотрудников, которые могут работать на абвер. Английская служба наружного 
наблюдения насчитывает всего 36 сотрудников, которые ведут слежку за 
дипломатами нейтральных стран, которые подозреваются в сборе информации по 
Англии для гитлеровской разведки. К таковым МИ-5 относило Швецию, Испанию, 
Португалию и Ирландию.
Что же касается советского полпредства, то оно разрабатывается британскими 
спецслужбами путем активного проникновения в компартию Великобритании: в МИ-5 
были глубоко убеждены в том, что Москва использует Коминтерн для ведения 
разведки за рубежом. В 1943 году по предложению Сталина Коминтерн был распущен.
Эти разъяснения, направленные Вадимом в Москву, на некоторое время успокоили 
Центр. В апреле 1943 года он запрашивает лондонскую резидентуру о том, где США 
и Великобритания намереваются высадить свои войска в Европе — на Балканах или в 
Италии. Это было, своего рода, проверкой искренности агентов «Кембриджской 
группы». Ответ, полученный от А. Бланта, был однозначным: вторжение союзников в 
Европе начнется 8 сентября высадкой в Неаполе (операция «Аваланч») и на юге 
Италии — в районе Сицилии и Сардинии (операции «Баттресс» и «Байтаун»). 
Сведения совпадали с имевшимися в Центре.
Одновременно от Дж. Кернкросса, служившего в Школе правительственной связи в 
Блетчли-парке, которая занималась дешифровкой германских шифртелеграмм по 
«плану «Ультра», пришло сообщение о том, что в 1943 году немцы предпримут 
летнее наступление в районе Курской дуги. Эти сведения получили высокую оценку 
советского командования и вскоре блестяще подтвердились на практике. Начальник 
ГРУ Генерального штаба Советской Армии генерал-лейтенант Кузнецов в письме на 
имя начальника внешней разведки П. Фитина сообщил, что «получаемые сведения 
приносят большую пользу» и что «желательно пересылать их как можно быстрее».
Информация А. Бланта и Дж. Кернкросса о планах немецкого командования на лето 
1943 года удержала руководство внешней разведки от поспешных действий в 
отношении «Кембриджской пятерки», однако только на время. В конце 1943 года, 
когда резидентом НКГБ в Лондоне был уже Константин Михайлович Кукин, прежние 
подозрения в отношении их искренности возникли вновь. Причиной послужила 
полученная от К. Филби шифртелеграмма японского МИД от 4 октября без последнего 
абзаца, который британские спецслужбы не сумели дешифровать. По мнению Центра, 
в этом абзаце должна была содержаться весьма важная, но невыгодная Лондону 
информация. Центр опять сделал неверный вывод о том, что вся «пятерка», или, по 
крайней мере, отдельные ее члены, работает под контролем британских спецслужб.
Анатолию Горскому, работавшему в то время уже в Центре, и новому резиденту 
пришлось затратить немало сил и труда, чтобы доказать обратное. С целью 
проверки надежности К. Филби они подготовили в октябре 1943 года задание для 
агента достать материалы о сотрудничестве между британской и советской 
разведками. Сравнительный анализ материалов, полученных от К. Филби и имевшихся 
в Центре, показал, что «тексты отдельных документов полностью совпадали». И 
только после этого Центр окончательно убедился в том, что «Кембриджская 
пятерка» абсолютно искренне сотрудничает с советской разведкой.
В мае 1943 года на смену Анатолию Горскому в Лондон в качестве резидента 
внешней разведки прибыл Константин Кукин. Передав ему дела, Горский отбыл на 
Родину. В январе 1944 года он был назначен заместителем начальника отдела 
Первого управления НКГБ СССР. За получение упреждающей информации о летнем 
наступлении вермахта в районе Курской дуги А. Горский был отмечен в 1943 году 
орденом «Знак Почета». А. Блант и Дж. Кернкросс были награждены советскими 
боевыми медалями. В 1944 году он был награжден нагрудным знаком «Заслуженный 
работник НКГБ».
В служебной характеристике, составленной на Анатолия Вениаминовича в связи с 
назначением его на должность заместителя начальника отдела, отмечалось:


«В долгосрочной загранкомандировке находился с 1936 по март 1940 и с октября 
1940 по июнь 1943 г. Несмотря на то, что в течение первых четырех лет был 
единственным работником в резидентуре, успешно справился с работой. Последние 
годы работал в условиях военного времени. Сумел добиться хороших результатов».


Это была высокая оценка труда А. В. Горского и возглавлямой им «легальной» 
резидентуры. Работая в Центре, он руководил деятельностью резидентур в Англии, 
США и Канаде, анализировал поступавшую из загранаппаратов политическую, 
научно-техническую и экономическую информацию.
Однако вскоре было принято решение о направлении А. В. Горского резидентом НКГБ 
в Вашингтон. Помимо всего прочего, оно объяснялось еще и тем, что в США на 
дипломатическую работу был переведен Дональд Маклейн, с которым Горский работал 
в Лондоне в предыдущие годы. Кроме того, в США полным ходом шли работы по 
созданию атомного оружия, и из Англии в ядерный центр, расположенный в 
Лос-Аламосе, выехал надежный агент советской разведки Клаус Фукс, работу с 
которым ранее вела лондонская резидентура.
На новое место работы Анатолий Вениаминович прибыл в октябре 1944 года. В США 
он курировал разведывательную деятельность сотрудника посольства Великобритании 
в Вашингтоне, члена «Кембриджской пятерки» Д. Маклейна, а также агентурную сеть 
Якова Голоса (оперативный псевдоним «Звук»).
К приезду Горского в Вашингтон в США находилось 18 оперативных работников и 
действовало три резидентуры. Внешняя разведка органов госбезопасности имела на