позволили ей завербовать полковника под угрозой разоблачения. 
      Еще одна странность связана со слесарем Вагнером, оказавшимся близко 
знакомым с редактором газеты «Прага тагеблатт». Неужели в пражском отделении 
контрразведки не оказалось абсолютно надежного слесаря, умеющего держать язык 
за зубами? А даже если дело и обстояло таким образом, то ничто не мешало 
поступить с Вагнером так, как поступил начальник полиции Вены Гайер с лакеем 
Редля И.Сладеком. Когда последний обратил внимание начальника полиции на то, 
что браунинг, из которого застрелился Редль, не принадлежал его хозяину, а 
ночью в номер приходили четверо офицеров, Гайер провел с ним столь внушительную 
беседу, что на другой день репортеры не смогли выудить из Сладека ни слова. 
      Из сказанного можно сделать вывод, что в деле полковника Редля нет 
серьезных улик, доказывающих его измену. И сразу возникает вопрос: был ли Редль 
агентом русской разведки? Чтобы попытаться ответить на него, следует 
ознакомиться с организацией русской военной разведки и ее сотрудниками, 
работавшими против Австро-Венгрии перед первой мировой войной. 
      Разведка против Австро-Венгрии велась как ГУГШ, так разведотделениями 
штабов Варшавского и Киевского военных округов. А военным агентом в Вене до 
1903 г. был полковник Владимир Христофорович Рооп. Именно он завербовал некого 
офицера, занимающего ответственную должность в австрийском Генштабе, в 
дальнейшем поставлявшего ценную информацию русской разведке. 
      В 1903 г., будучи отозванным из Вены и назначенным командиром полка 
Киевского военного округа, Рооп передал все свои венские связи капитану 
Александру Алексеевичу Самойло, бывшему в то время старшим адъютантом штаба 
Киевского военного округа и отвечавшему за сбор разведывательных данных об 
австро-венгерской армии. Воспользовавшись сведениями Роопа, Самойло нелегально 
побывал в Вене и через посредника установил контакт с его источником в Генштабе.
 Тот согласился продолжить сотрудничество с русской разведкой за солидное 
вознаграждение и в течение нескольких лет штаб Киевского округа получал от 
своего неизвестного агента важные сведения. Вот, например, выдержка из рапорта 
генерал-квартирмейстера округа в ГУГШ, датированного ноябрем 1908 г.: 
«За последний год от упоминаемого выше венского агента были приобретены 
следующие документы и сведения: новые данные о мобилизации австрийских 
укрепленных пунктов, некоторые подробные сведения об устройстве вооруженных сил 
Австро-Венгрии, сведения о прикомандированном к штабу Варшавского военного 
округа П.Григорьеве, предложившем в Вену и Берлин свои услуги в качестве шпиона,
 полное расписание австрийской армии на случай войны с Россией ...»46. 
      В 1911 г. Самойло перевели в Особое делопроизводство ГУГШ, и туда же 
передали ценного австрийского агента. В «Записке о деятельности штабов 
Варшавского и Киевского военных округов и негласных агентов в Австро-Венгрии по 
сбору разведывательных сведений в 1913 г.», составленной Самойло, этот агент 
проходит в рубрике «Негласные агенты» под №25. Там же перечислены секретные 
документы, полученные от этого агента в 1913 г.: 
         46 Алексеев М. Агент №25 // Совершенно секретно. 1993. №8. С.21. 
21 
«Krieg ordre Bataille» (план боевого развертывания на случай войны) к 1 марта 
1913 г. с особым «Ordre de Bataille» (план боевого развертывания) для войны с 
Балканами, мобилизация укрепленных пунктов, инструкция об этапной службе, 
положение об охране железных дорог при мобилизации, новые штаты военного 
времени ...». В этой же «Записке» Самойло, подводя итоги деятельности агента 
№25,пишет: «Дело Редля указывает, что этим агентом и был Редль, однако это 
отрицает генерал Рооп, которым агент первоначально и был завербован»47. 
      Из этого следует, что в Вене был обвинен в шпионаже и покончил с собой 
посторонний для русской разведки человек. Это подтверждает и тот факт, что 
перед самой войной в 1914 г. Самойло вновь ездил на свидание с агентом №25 в 
Берн и получил от него интересующие русскую разведку сведения, хотя так и не 
узнал имени своего информатора. Следовательно, можно утверждать, что Редль не 
был русским агентом, так как информация от источника в Вене продолжала 
поступать и после самоубийства полковника. 
      Соответственно, возникает вопрос: почему же в предательстве обвинили 
Редля? Этому можно предложить следующее объяснение. В начале 1913 г. в 
австрийскую контрразведку поступили сведения о наличии в Генштабе тайного 
агента, передающего русским секретные материалы. Однако поиски шпиона не дали 
результатов, что грозило большими неприятностями для руководства спецслужб 
австрийской армии. В конце концов Урбанский и Ронге решили сделать «козлом 
отпущения» Редля, тем более, что руководству контрразведки было известно о его 
гомосексуальных наклонностях. Это обстоятельство делало его уязвимым для 
шантажа и могло послужить объяснением причин «предательства». Контрразведка 
быстро организовала «улики» и таким образом вынудила Редля пойти на 
самоубийство. (Также возможно, что его вообще просто убили.) Это являлось 
необходимым условием «разоблачения» шпиона, поскольку ни о каком суде или 
следствии не могло быть и речи. После смерти Редля информация о его «шпионской 
деятельности» была быстро и аккуратно подсунута журналистам через 
слесаря-футболиста Вагнера. В дальнейшем миф о предательстве Редля старательно 
поддерживался на плаву усилиями Урбанского и Ронге, вовсе не заинтересованных в 
том, чтобы правда об этом деле стала известна. 
      Но, как известно, показные процессы никогда не приносят пользы. Так 
произошло и в случае с Редлем. Убив его, австрийская контрразведка не лишила 
Россию подлинного источника информации, тем самым проиграв тайную войну. 
      Начавшаяся в августе 1914 г. первая мировая война стала серьезным 
испытанием для русской военной разведки. Главной ее задачей явилось вскрытие