как мало мы до тех пор знали и 
какую гигантскую задачу поставило передо мной руководство. 

Мы знали, что русские перевезли большинство своих важнейших военных заводов на 
восток и перепрофилировали находившиеся там предприятия. За Уралом появился 
промышленный район, превышающий по площади территорию рейха в то время. 
Поскольку люфтваффе могла совершить лишь ограниченное число разведывательных 
полетов над этими районами, нам пришлось искать другие источники информации. Мы 
собрали и систематизировали тысячи показаний советских военнопленных, которые 
дополняли сведениями, полученными от некоторых фирм - особенно немецких и 
французских, - выполнявших в свое время работы в этих регионах. Таким образом, 
мы вскоре могли нарисовать достаточно детальную картину промышленной структуры 
в этом индустриальном конгломерате. И тогда я воочию увидел, какой объем 
подготовительной работы нам еще предстояло выполнить, перед тем как приступить 
к диверсионным операциям, которые имели бы разумные шансы на успех. 

Совершенно очевидно: невозможно разрушить как авиационными налетами, так и 
диверсионными актами все заводы, разбросанные на такой обширной территории. Мы 
должны были прежде всего выделить "нервные центры". Каждый индустриальный район,
 особенно если он построен всего за несколько лет по какому-то официальному, 
единому и строго выполняемому плану, неизбежно имеет слабые места. В этом 
конкретном случае "ахиллесовой пятой" были электростанции, строительство 
которых предусмотрено тем же общим планом, что и возведение заводов. Русские 
инженеры буквально вытащили их из земли. Как и везде, они удовлетворяли 
максимальные потребности в электроэнергии, но из-за быстрого развития региона 
не существовало никакой резервной системы электроснабжения. Значительное 
снижение выработки электроэнергии на электростанциях должно было привести к 
пропорциональному снижению производства. С другой стороны, системы связи сети 
также могли быть слабым звеном, если бы их временный вывод из строя привел к 
перерыву в работе заводов. 

Мы ориентировали нашу подготовку в этом направлении. С помощью специалистов 
люфтваффе, которые тоже очень заинтересовались нашим проектом, мы 
сконцентрировали наши усилия на этих двух целях и вскоре могли с 
удовлетворением констатировать, что дело быстро продвигается вперед. К 
сожалению, наша систематическая, целенаправленная подготовка была внезапно 
прервана - и на многие месяцы - по приказу, преследовавшему, естественно, 
благие цели, но плохо продуманному, который был спущен из "высоких сфер". Вот 
что произошло: один из чиновников министерства вооружения направил Гиммлеру 
меморандум по поводу гигантских доменных печей Магнитогорска, на Урале. 
Импульсивный, как всегда, Гиммлер сразу же издает приказ: "Специальной группе 
"Фриденталь" немедленно подготовить диверсионную операцию против доменных печей 
Магнитогорска с целью их полного разрушения. Командиру "Специальной группы" 
докладывать мне ежемесячно о ходе подготовки и представить мне, как только 
будет возможно, вероятную дату начала операции". Этот приказ я нашел однажды 
утром на столе своего кабинета. 

После консультаций со многими экспертами мы пришли к следующим двум выводам. 
Первое - о самом Магнитогорске и об окружающих его промышленных районах у нас 
нет никакой достоверной, документированной информации. Поэтому нам будет 
необходимо, в первую очередь, провести необходимую разведку, что потребует 
месяцев и месяцев напряженной работы. Второе - нам есть над чем поломать 
голову: совершенно непонятно, как "бедные диверсанты" смогут доставить такое 
огромное, необходимое для этой цели количество взрывчатки так близко к объектам 
диверсии, которые, к тому же, тщательно охраняются. 

Немедленное проведение операции выглядело совершенно нереальным. Но каким 
образом довести эту информацию до рейхсфюрера? Когда, по своей наивности, я 
хотел просто послать в адрес этих "высоких сфер" объективное и подробно 
аргументированное объяснение непреодолимых препятствий, с которыми мы 
столкнулись, надо мной просто посмеялись. Шелленберг прочитал мне настоящую 
лекцию по методике действий в подобной ситуации: по его словам, прежде всего 
следовало продемонстрировать крайний энтузиазм по поводу любого проекта - даже 
самого бессмысленного, исходящего от начальства, и постоянно говорить, что 
подготовка идет ускоренными темпами. И только позднее можно постепенно начинать 
приоткрывать истинное положение дел, но все еще по каплям. Чтобы оставаться 
хозяином положения в этих играх, необходимо научиться хоронить подобные проекты 
так, чтобы сам их автор о них больше не вспоминал. Тогда высокое начальство 
будет считать вас идеальным исполнителем, достойным их доверия и поддержки. 

Так и произошло. Мы потратили почти полтора года, чтобы "похоронить" эту 
грандиозную, но совершенно бессмысленную и невыполнимую идею. 

В СТАВКЕ ФЮРЕРА 

26 июля 1943 года я завтракал в гостинице "Эдем", расположенной в центре 
Берлина, со своим старым другом, в то время профессором Венского университета. 
После превосходной трапезы мы с чашечками кофе, или, скорее, того 
неопределенного напитка, который должен был играть роль кофе, сидели в холле, 
болтали, вспоминали Вену и общих знакомых. Это короткое бегство в гражданскую 
жизнь - я даже был не в военной форме - давало мне ощущение отдыха, разрядки. 
Однако с течением времени какое-то странное, неясное чувство тревоги и 
беспокойства охватывало меня. Хотя я заранее предупредил телефониста гостиницы, 
где меня можно найти, трев