ее впустили?

Если бы она на самом деле была шпионкой, то запрет на въезд во Францию заставил 
бы ее что-то заподозрить. Но не такова была Мата Хари. Тот факт, что до войны 
она часто общалась с немцами, никогда не казался ей подозрительным. Это было ее 
личным делом. Возможно, немного неподходящим для военного времени — но ведь 
Мата Хари была подданной нейтрального государтсва. Кроме того — кто в то время 
мог предполагать, что в будущем окажется подходящим, а что нет? Вот такой она 
была. Ее капризное, непредсказуемое поведение само по себе должно было 
заставить руководителя любой разведки — как французской, так и немецкой, 
отказаться от самой мысли хоть как-то использовать Мата Хари в шпионских целях. 
Согласен, она была красивой. Она знала языки, и по обе стороны Рейна у нее было 
множество высокопоставленных знакомых. Но ей не хватало элементарного базового 
интеллекта. Мой старый друг, Лео Фауст, который с 1912 года и всю Первую 
мировую войну был корреспондентом голландских газет в Париже, встречал Мата 
Хари на разных мероприятиях. Он писал мне, а в 1959 году подтвердил и в личной 
беседе, что тут он со мной полностью согласен:

«Все эти годы во мне росла убежденность, что никакой шпионкой она не была. Ей 
это просто не было нужно, потому что она могла получать достаточно денег совсем 
другим путем. Кроме того, она была слишком глупа, чтобы хоть кто-то нашел ее 
подходящей для шпионской работы. Напротив, такого человека следовало бы 
рассматривать как опасность для самого себя, если доверить ей какую-либо тайну».


Вернемся в Хендайе. Когда Мата Хари вернулась на пропускной пункт, пограничник 
то ли сменился, то ли забыл все свои инструкции. В любом случае, она не 
столкнулась ни с какими трудностями на этот раз. Ей не пришлось отправлять 
письмо Жюлю Камбону, и она села на поезд до Парижа — беспрепятственно и с 
чистой совестью.

За это время Мата Хари развила в себе бескомпромиссную привычку к постоянным 
неразборчивым сексуальным связям, но в ее дамском варианте. К некоторым 
мужчинам она питала нечто вроде настоящих чувств. Другие просто ее содержали. В 
Голландии все еще был барон ван дер Каппелен, но он находился так далеко. Зато 
со своего банковского счета в Гааге он по-прежнему регулярно переводил ей 
деньги. А во Франции она познакомилась за это время с одним русским офицером. 
Его звали Вадим Маслов. Она думала, что действительно полюбила его, но Маслова 
не было в Париже. Потому она утешилась в обществе другого мужчины, которого 
знала еще до войны — Жана Аллора. Как и большинство своих земляков, он тоже 
теперь носил военный мундир.

Вадим Маслов (разные авторы пишут его фамилию по-разному: Маров, Марлов, 
Марцов) был капитаном первого особого полка армии Российской Империи. Он 
нравился Мата Хари. Она даже утверждала, что влюбилась в него сильнее, чем в 
какого-либо иного мужчину за всю свою жизнь. Когда шесть месяцев спустя ее 
арестовали в Париже, в ее комнате нашли разные фотографии Вадима и его визитную 
карточку. (У Мата Хари была слабость к собиранию визитных карточек в качестве 
сувенира.) Одна из фотографий, хранящаяся в неопубликованном секретном архиве, 
имеет на обратной стороне подпись:»Виттель, 1916 -воспоминание об одних из 
самых чудесных дней моей жизни, проведенных с моим Вадимом, которого я люблю 
больше всего на свете». Эту фотографию так никогда и не отправили. Сохранила ли 
ее Мата Хари, потому что надеялась на то, что сможет вручить ее Вадиму лично? 
Или она должна была служить ее собственным воспоминанием, а потом пополнить 
собой ту часть второго тома ее альбомов-дневников, которая навсегда осталась 
незавершенной? Никто этого не знает. Но во всяком случае Мата Хари позаботилась,
 чтобы сделать фотографию актуальной. По всем сообщениям Вадим носил повязку на 
глаз. Так вот — именно эту повязку она аккуратно пририсовала чернилами на этой 
фотографии.

В середине августа Мата Хари запланировала поездку в Виттель. Это путешествие 
привлекало ее по двум причинам: в первую очередь, из-за здоровья, а во-вторых, 
оно предоставляло ей возможность некоторое время побыть с Масловым. Она хорошо 
знала это место, потому что уже бывала тут, у подножья Вогезских гор, пила 
целебную воду, помогающую от артрита и подобных болезней, которую большинство 
французов также высоко ценят из-за ее благотворного влияния на печень. В 
Виттеле, в августе1911 года она фотографировалась в потрясающем длинном 
кружевном платье. В руке у нее был зонтик от солнца, на руках перчатки по 
локоть, а на большой белой шляпе — длинные белые страусиные перья.

Мата Хари, пользовавшаяся мужчинами, как ей нравилось, решила проторить себе 
дорогу от одного любовника к другому, что было ей по душе, а к тому же, полезно 
для печени. Жан Аллор, парижский друг, был лейтенантом кавалерии. После 
тяжелого ранения он стал служащим в военном министерстве.

Аллор объяснил ей, что Виттель находится в прифронтовой зоне, и для поездки 
туда нужно особое разрешение. Он посоветовал ей обратиться к одному его старому 
другу в военном бюро по делам иностранцев на Бульваре Сен-Жермен. Было ли это 
намерением Аллора или просто ошибкой Мата Хари — но она открыла не ту дверь и 
попала не в то бюро — в бюро капитана Жоржа Ладу, руководителя французской